Луке влили в рот какую-то гадость (она шипела, ругалась и плевалась, как настоящая мартовская кошка, которой наступили на хвост), Гаранин подхватил ее, оседающую, на руки и, развернувшись, понес в темноту. Муня обеспокоенно смотрела ему вслед. Вит обеспокоенно смотрел на нее. Димыч, тяжело вздохнув, захлопнул багажник и констатировал:
– Вот и попрощались.
Непонятно, кого он имел в виду – Яра с Лукой или покойную Эмму Висенте.
Мир свернулся коконом, как толстая теплая кошка. Покой и безопасность, увы, недостижимы в реальной жизни, однако во сне приобретают черты реальности, с которой так тяжело расставаться. Ощущение при пробуждении Луке было знакомо. Место, где много света и воздуха, несмотря на относительно небольшой размер помещения. Место, где уютно, невзирая на спартанскую обстановку и возраст, присущий давно не обновлявшемуся интерьеру… Над ухом кто-то сопел с известной долей подозрительности и энергией разгоняющегося паровоза.
Не открывая глаз, Лука попыталась отпихнуть «паровоз» и пробормотала:
– Семен Семеныч, уйди! Дай поспать!
– Какой я тебе Семен Семеныч, чулидка? Знать не знаю никаких Семен Семенычей! Михал Кондратьич я!
Открыв глаза, девушка обнаружила себя лежащей на кровати Яра в его загородном логове. Спала одетой – кроссовки стояли под кроватью, рукав куртки выглядывал из прихожей. В доме было тихо. Судя по всему, хозяин ушел и до сих пор не возвращался… На шкафу, что стоял напротив кровати, сидел донельзя волосатый мужичок в детских кроссовках Adidas и сиреневом девчачьем спортивном костюме, лущил семечки, аккуратно сплевывая шелуху в широкую, будто лопата, ладонь.
– Э-э… – Лука на всякий случай нащупала одеяло и залезла под него. – Ты кто?
– Это ты кто? – сердито поинтересовался волосатик, легко спрыгнул со шкафа и метнулся на кухню.
Макушкой он едва достал бы Луке до колена. Нет, карликом он не был, все части тела у него отличались пропорциональностью, но пропорциональностью кряжистой, как у здорового мужичка.
– На! – Лука отшатнулась и едва не упала с кровати, когда он сунул ей в лицо стакан с водой. – Ярослав сказал, чтобы ты выпила! Пей до дна, пей до дна, пей до дна! – неожиданно развеселился он, показывая в улыбке шикарные зубы, два передних из которых были золотыми.
Странному существу в доме Гаранина Лука не удивилась. Прислушавшись к себе, осознала, что и не боится его вовсе! Единственное, что напрягало, – мгновенные перемещения «мужичка» и живость, которые спросонья воспринимались как раздражающий фактор.
– Не буду пить! – Лука оттолкнула стакан. – Понятия не имею, кто ты такой! Может, ты про Яра выдумал, а меня отравить желаешь?
– Я желаю покемарить! – сердито сказал незнакомец и поставил стакан на тумбочку у кровати. – А вместо этого вынужден сторожить деваху, у которой от простейшего приворотного зелья крышу унесло в район квартала красных фонарей!
Если до сих пор события вчерашнего вечера Лукой и не вспоминались, то сейчас посыпались из памяти, как подарки из разорвавшегося мешка Деда Мороза. Клуб. Креп. Процессия. Эмма Висенте, похожая на сказочную красавицу в хрустальном гробу. Крик Этьенны. Безопасники. Закуток со швабрами… и подавляющая волю похоть.
– Йо… – застонала Лука, вспомнив все и всех, об кого обтиралась, к кому прижималась и пыталась целовать. Схватила стоящий на тумбочке стакан, выпила залпом. – Яйца ему оторвать!
– Кому? – живо заинтересовался волосатик.
– Найджелу, прости господи, Паршонкову! Вот ведь сволочь…
Лука решительно спустила ноги с кровати, нащупала кроссы.
– Ты куда? – забеспокоился Михал Кондратьич. – Хозяин велел тебе его дожидаться!
– Хозяин? – не поняла девушка.
– Ярослав, – пояснил мужичок и встал в дверном проеме, раскинув ручки. – Не пущу! Ибо приказ был – не пущать!
– Можно я в туалет выйду? – рявкнула рассерженная Лука.
Перед глазами представали сцены пыток Найджела, одна другой краше. Вот унитаз, опять же… Говорят, в них можно замачивать!
– А, это можно, – кивнул собеседник. – Только бежать не вздумай – назад приведу!
Лука снисходительно усмехнулась. Поймать этого хоббита и повесить за шкирман на гвоздик в прихожей!
– Сама ты хоббит! – сказал ей в спину мужичок. – Бабайка я. Михал Кондратьич Бабайка! И не вздумай смеяться!
Ванная с туалетом в доме Яра находилась в каморке рядом с прихожей. И даже душ тут присутствовал, правда, текла из него ледяная вода. В сложившейся ситуации это было то, что нужно: девушка все время ловила себя на ощущении, что продолжает спать и видит сон. Но, сунув голову под душ и едва не заорав, она с грустью поняла – не спит, окончательно и бесповоротно.