Домохозяйка замолчала, глядя в окно. Память туманила картинку, рисуя перед глазами лица давно ушедших.
– А потом жизнь меня как-то закрутила, и я их на время из виду потеряла. Да и Марина пропала – перестала звонить, заходить. Это я уже после узнала, что она с Борисом развелась и второй раз замуж вышла, тоже за ведьмака. Я на нее не в обиде – она заслуживала счастья, а когда получила его, окунулась по самую макушку и забыла обо всем. По слухам, со вторым мужем у них страсть такая была, что едва не вспыхивали оба. Наверное, Борис не хотел ее отпускать… Наверное, между ними все было непросто, и как оно происходило, не знаю, иллюминация, врать не буду… – Голос Анфисы Павловны дрогнул: – Потом они с мужем поехали на шашлыки к друзьям, а когда возвращались, попали в автокатастрофу и оба погибли. Яр вот остался и девчонка от второго брака… Не помню, как ее зовут.
– Алуся, – подсказала Лука.
«Бабошкина я… Алуся».
– Алуся? – переспросила старушка. – Это, наверное, в честь Алены – так мать Марины звали. Алена Доманина. Ты ее видела?
Девушка кивнула. Рассказывать о том, где и при каких обстоятельствах она виделась с младшей сестрой Яра, не посчитала возможным – не ее тайна!
– А Дар у Алуси есть? – уточнила Анфиса Павловна.
Лука пожала плечами. Какой Дар, когда жизнь из девочки истекает ежедневно, капля за каплей?
– Жаль, – покачала головой домохозяйка, – Марина сильной стихийницей была. Ты вот как она…
– Чего? – удивилась Лука. – Я – сильная стихийница?
– Сильная, но глупая, – хихикнула старушка, – необразованная еще…
«Девушка необразованна, но мы все видели, как чутко она воспринимает погрешности бытия».
– Мы это порешаем, – задумчиво улыбнулась Лука.
Слово вылетело само собой, не поймаешь. Вот не ко времени вспомнила Найджела, прости господи, Паршонкова. От кого, а от него, мажора, не ожидала услышать такое простецкое «порешаем»!
– Порешаем, – не менее задумчиво повторила Анфиса Павловна, – так один мой знакомый говорил… Эх, давно дело было! И вообще, что-то мы заболтались! Давай-ка продолжим!
«Вечером, – решила для себя Лука, – схожу к Прядиловым и поговорю с Этьенной Вильевной, заодно еще раз посмотрю на фото Марины Доманиной!»
Вольдемар, внимательно прослушавший весь разговор, спрыгнул на пол и снова занялся мытьем задней ноги.
Петр Васильевич Прядилов человек был темпераментный, увлекающийся, заслышав или прочитав что-нибудь интересное, тут же спешил донести известие до домашних, очки при этом засовывая куда ни попадя: в ящики стола, под диванные подушки, за телевизор. Один раз они даже были обнаружены в корзине с грязным бельем. Вот и сегодня, когда Лука пришла к Муне, вся семья искала очередные любимые окуляры хозяина дома, причем упрямый предмет не обнаруживался даже при помощи сверхспособностей Видящих мамы и дочки.
– Ты их на улице где-то оставил! – звучал в недрах квартиры сердитый голос Этьенны Вильевны. – Нет их дома, я их не вижу!
– Но я же только что читал в них газету! – восклицал Петр Васильевич. – На кухне? В гостиной? Или я статью писал в кабинете?
– Господи, дай мне терпения! – взмолилась супруга и выглянула в коридор на радостный лай Семен Семеныча, прыгающего вокруг гостьи. – Лука, привет! Мы ищем очки, присоединяйся!
– Лучше бы они нашлись, а то у папы надолго испортится настроение, – вздохнула Муня, – а когда у папы портится – мама звереет.
– И где вы искали? – уточнила Лука.
– Везде! – пожала плечами Муня. – Их нет нигде! Скорее всего, мама права: папа забыл их или в машине, или где-нибудь еще! Но он не признается и стенает…
Стенания Петра Васильевича сотрясали стены.
– Давай еще раз поищем, – прислушавшись, предложила Лука. – Где будем искать?