– Пойдем в кабинет, я там не смотрела! – опять вздохнув, сказала подруга.
Кабинет у супругов был общий. Просторная комната продолжала «книжно-сувенирную» тему гостиной, но вместо уютных диванов и кресел здесь стояли письменный стол и изящная кушетка у стены, напоминающая кушетки в кабинетах психоаналитиков, виденных Лукой в зарубежных фильмах. Приглушенные бордовые тона ковров, штор и обивки, темный – дерева книжных шкафов разбавляли многочисленные бронзовые подсвечники и светильники, явно антикварные, а также люстра, украшенная красными ограненными подвесками, которые Луке показались драгоценными камнями из сокровищниц каких-нибудь королевских семейств. Она представила, как будет выглядеть комната, если зажечь свечи, и затаила дыхание от восторга – кабинет представлялся дивными чертогами, полными несметных богатств.
Черный массивный стол с полированной столешницей был почти пуст. Очков не обнаружилось ни в органайзере из какого-то красно-черного камня со множеством отделений, ни в корзине для бумаг под столом. Под подушкой на кушетке их тоже не было, как и на подоконнике. Соскучившийся Семен Семеныч, радостно пыхтя, бегал за Лукой и лез под руки – видимо, решил, что это такая игра.
– Лука, – вдруг тихо сказала Муня, – а знаешь, я с ним встречалась!
– С кем? – не поняла та.
– С Мефодием… С капитаном Арефьевым.
Лука изумленно оглянулась.
– Он тебя вызвал на допрос?
– Ну если можно так назвать, – криво усмехнулась подруга. – Мы в кафе сидели.
– И как? – осторожно поинтересовалась Лука.
– Как – что? – не менее осторожно спросила Муня.
– Как посидели?
Муня молча и сосредоточенно рылась в ящиках стола. Лука подождала ответа, но не дождалась. Вместо этого подруга неожиданно пробормотала:
– А это старье что тут делает?
В руках у нее был пожелтевший номер «Криминальной хроники». Газета как газета… но при взгляде на нее у Луки побежали по спине мурашки.
– Можно я полистаю? – спросила она.
– Держи!
И Муня снова полезла в ящики.
Из коридора доносились стенания Петра Васильевича, экспрессия которых развивалась по экспоненте.
Сев на кушетку, Лука принялась листать страницы. Газета двадцатилетней давности, зачем держать такую древность в ящике стола? Разве только в ней есть что-то памятное для хозяев.
На одном из разворотов была размещена фотография почти полностью сгоревшего дома. Крыша провалилась, остались лишь закопченные развалины стен.
– Здесь ничего нет! – раздался расстроенный голос подруги. – Да что ж это за горе такое!
– Разве ж это горе? – пробормотала Лука. – Вот где горе…
Муня подошла, склонилась над газетой. Палец Луки, с коротко подстриженным ноготком, окрашенным черным лаком, ткнул в статью под фотографией.
«Страшная трагедия произошла в одном из частных домов, расположенных в колхозе „Красная Явь“. Около полуночи загорелось двухэтажное здание, в котором проживал известный художник Виктор Литвин с супругой и новорожденной дочерью. Время было позднее, соседи уже спали. Пожарных вызвали, лишь когда заполыхала крыша.
– Пожарные приехали быстро, но дом уже горел, – рассказывает очевидец происшествия, 53-летний местный житель Василий Соболев, – хозяева, видать, крепко спали. Мы сами-то проснулись, когда черепица стрелять от жара начала, треск стоял – аж уши закладывало.
В тушении пожара участвовали двадцать человек личного состава 54-й пожарной части и две автоцистерны. Площадь возгорания составила 80 метров. Пожарные прибыли через двенадцать минут после вызова. Казалось, спасать из горящего дома уже некого, однако, услышав раздававшийся из подвала крик о помощи, пожарные разломали стену и вытащили обгоревшую женщину с младенцем. Хозяин дома погиб. Женщина с ожогами семидесяти процентов поверхности тела была доставлена в местную больницу, туда же привезли и полуторамесячную девочку. Последняя, к сожалению, скончалась. Причины возгорания устанавливаются. Предварительной причиной названа неисправность в электропроводке».
– Виктор Литвин! – воскликнула Муня. – У нас же его картина есть! У родителей в спальне висит!
Лука застывшим взглядом смотрела на фото. Она вспомнила, где видела надпись «Кхз. Красная Явь»… и этот дом.
В комнату заглянула Этьенна Вильевна:
– Не нашли, девочки?
Муня покачала головой, вытащила газету из пальцев Луки.
– Мам, это, наверное, завалялось? Я выкину?
Этьенна Вильевна подошла, глянула и вдруг изменилась в лице. Выхватила газету из рук дочери, молча свернула. Губы у нее дрогнули. Лука с удивлением разглядывала ее. Старшая Прядилова быстро прошла к столу и убрала газету обратно.