— Что ты, родимый, кому нужны летучие! Обокрадут еще. Я только семейным комнату сдаю.
— И никого сейчас нет?
— Можете проверить... Участковый знает. Я в этих делах аккуратная...
— Но он-то и сказал мне про вас. А я хорошую комнату ищу.
— Вот так бы и сказали сразу, товарищ начальник. Комната свободна. Милости прошу, приходите в любой час.
Зацепин решил сразу пойти к Грачевой.
— А вы, видать, недавно в нашей милиции?
— Что вы! Я вовсе в милиции не работаю. Просто попросил капитана помочь найти хорошую квартиру. Он порекомендовал вас.
— Вот оно что! — облегченно вздохнула старушка. — А я вас за начальника посчитала. Думаю, кто доложил на меня...
Семен Иванович молчал, раздумывая, как перевести разговор на квартирантку.
Миновав небольшой чистый коридорчик, Зацепин вошел в прихожую. Справа была кухня с плитой, слева — комната для постояльцев.
Со скрипом распахнув невысокую двухстворчатую дверь, хозяйка вежливо развела руками:
— Вот, полюбуйтесь. Комнатка что надо!
— Согласен. Хороша, уютна. Метров шестнадцать?
— По обмеру пятнадцать. Да я за метры не беру...
Майор продолжал внимательно осматривать комнату.
Все, кажется, было на месте. Ничего постороннего, что напоминало бы о присутствии Эльвиры... Но где же она?
— Может, чайку попьете для знакомства? — предложила Варвара Степановна.
— Не откажусь.
Чай был горячий, с ароматной фруктовой заваркой. Семен долго крутил в стакане старой серебряной ложечкой, мучаясь над решением своей задачи... Степановна рассказывала о каких-то уже известных пустяках.
— А мне говорили, будто у вас живет молодая женщина, — без обиняков приступил к делу Семен Иванович, когда лед недоверия между ними окончательно растопился.
— Вчерась уехала. Ох, грешница, соврала я в милиции-то. Боялась, что штраф пришпандорят.
— А куда же она уехала? Квартиру ей дали?
— Какую квартиру? Просто уехала, а куда — не сказала. Сначала будто с мужем приехала. Он у нее военный. Две недельки ночевать приходил. А тут какое-то письмо ей пришло. Весь вечер плакала, курила, сказала, что мать при смерти, рак у нее. Быстро собрала свои пожитки и укатила.
— А где живет ее мать, не говорила?
— В Расеи, будто, за Москвой.
— А муж ее провожал?
— Не было его. Сама в кабину грузовика садилась. Вещей у нее никаких — старенький чемодан да сумка. А муж, видать, не настоящий, а приходящий вроде... Сначала миловались да целовались, а потом спор какой-то меж ними произошел, разлад, словом, начался, а тут это письмо от матери...
— А к вам как она относилась?
— Со мной обходительная была, не могу пожаловаться. И платила хорошо. Она на моих харчах жила. Ела мало, видать, фигурку берегла. Женщина она статная. Да и лицом бог не обидел.
— Откуда она к вам приехала?
— Прямо со станции, с этим военным. Квартиру по объявлению нашли. Я всегда его на станции вывешиваю.
— Она в Бобровке нигде не работала?
— А зачем ей работать при таком муже? Он у ней при погонах...
— Какой же чин у него?
— Я в этом, сынок, не разбираюсь. Только у него погоны без звездочек. И не старый еще. Я его все помидорами потчевала.
— Может, он и сегодня к ней придет?
— Этого не скажу. Он все больше по вечерам приходил.
— Так, так, по вечерам, значит. А сейчас уже поздно.
— Какой поздно! Он и попозже приходил. Прямо в постель. А утром бежал, как ошпаренный, попутные грузовики ловил. Казарма-то от станции далеко, в сосняке, будто.
— А вы откуда знаете?
— Народ болтает. Откудова ж нам знать?
— Оно, конечно, — согласился Семен Иванович, допивая второй стакан чая.
Он решил, что Стрекоза уехала, не предупредив своего дружка. Письмо она получила вчера и сразу уехала. Выходило, что просчитались...
— Варвара Степановна, а как звали вашу квартирантку?
— Леной просила называть. А фамилию не сказывала. Да и мне она ни к чему — Лена и Лена. И муж ее так звал.
— Она? — спросил Зацепин, вытащив из грудного кармана фотографию Эльвиры.
— Она... Она... Откуда у вас карточка-то? — испуганно спросила старуха.
Майор не заметил в ее глазах и голосе лукавства и продолжал затеянную игру.
— Ленка — жена моя! Поссорились мы с ней, она и укатила, бросив дом и детишек, — довольно натурально выпалил Зацепин.
— Твоя... жена? — переспросила Степановна. — А кто будет ей этот военный?
— Любовник, вот кто!