— Я вашу человеческую дрянь знаешь, где видало?
— Сестра.
— Кто-то этих двоих шпилит сестру Ловкача?
— Да, — я улыбнулась разнообразному лексикону Лавронсо. — И этот кто-то — вор, наверняка карманник, раз бляху украл. Я спросила, что еще говорят про Мырзика и Хорька. Думала, может, через них подберемся.
— Ага, он много чего сказал.
— Да, много. Главное, что он сказал, что Хорька полгода назад отпустили за малолетством, а может, сдал кого под платок. Платок — то, что вешают на шею.
— То есть, вместо него вздернули кого-то другого? Ага. Карманнику, да еще малолетнему петля не грозила бы. Значит, Хорек — убийца. Но сестра Ловкача живет с карманником, то есть, с Мырзиком.
— Именно. И теперь самое главное. Что еще помнишь про Мырзика?
— Что ушлый, — Лавронсо задумалось. — Что головастый, придумал, как с бандой без слов говорить, через пальцы, на базарах воровать сподручней. Сложил пальцы так и сяк, а подельник понял, что у этого кошель в штанах. Вроде, всё.
Лавронсо развело руками. Я улыбнулась.
— А теперь смотри. Мырзик с сестрой Ловкача. У Ловкача есть свой человек в особняке ночных Меркатов. Наверняка кто-то из низовой прислуги, иначе Меркаты бы про него узнали, что человек Ловкачу близок. А это должен быть близкий, иначе доверия нет. Человек может выйти из особняка вечером, ночью или под утро.
— Ты хочешь сказать, что сестра Ловкача работает у Меркатов? Странно было бы.
— Не странно, если с точки зрения Меркатов это не слишком важная должность, много на нее не копали. Наверное, она устроилась к Меркатам до того, как Ловкач сбежал с каторги и появился в Иркатуне. Тут у каждой второй родня на каторге, у остальных еще не попались. Документов у такой публики не водится. Одна мать родила — значит, брат и сестра. Ловкач вернулся под другим именем, и судя по тому, что грозил Мордагу, это родство он держит в тайне. И еще. Карманник Мырзик придумал, как с бандой без слов говорить, только пальцами.
— Глухонемая!!! — Лавронсо чуть не заорало.
— Тихо. Да. Верней всего, сестра Ловкача глухонемая, поэтому ее взяли на работу в особняк.
— На черных работах, — уверенно сказало Лавронсо. — На кухне что сделать, золу из каминов выгрести, в старом доме камины есть непременно. Полы помыть. Значит, по всему дому ходить может, хоть должность и неважная. А взяли ее такую, чтоб не болтала. Не знали, что она знаками умеет. Утром она выйдет принимать зелень или молоко и отдаст кому-то бумаги.
— Сегодня ей передадут задание, завтра заберут бумаги.
Дварфо довольно откинулось на софу.
— Значит, под утро засядем возле черного хода.
— Да. Только лучше на другой стороне улицы, и я с Секирд в одном месте, вы с Бейлиром в другом.
— Поняло. Откуда поедет молочник, неясно, куда свернет, неясно, и ты хочешь, чтоб я или Секирд были на подхвате. А Дерик?
— Посмотрим, в каком месте спина не прикрыта, там и поставим прикрывать. Тебе и Секирд нужно отвлечь внимание. Я или Бейлир за бумагами.
— Хм. А сестра эта хай не поднимет? — И в ответ на мою улыбку хлопнуло себя по лбу. — Она ж за спиной ничего не услышит! Глухая! И немая!
Я кивнула и попыталась подавить зевок.
— Все, спи давай. Я остальных встречу, спать уложу и само тоже пойду.
— А Хитра как? — я попыталась удержать глаза открытыми, но Лавронсо заварил что-то крепкое.
— Сходим сейчас через дорогу, там журналы модисток продаются. Ей интересно.
* * *
Лавронсо разбудил меня осторожным стуком в дверь. Я продрала глаза. Три ночи. Ладно, не впервой. Взяв в щели приоткрытой двери чашку с бодрящим, я ушла одеваться. Вскоре мы все собирались у Бейлира. Все?
— Хитра, а ты куда?
— Я…
— С ума сошла? В трущобы? Сидишь в гостинице, — и на закипающие возражения рыкнула: — Приказ!
Девица надулась и забралась с ногами на софу, зыркая исподлобья.
Я развернула карту на столе.
— Судя по расположению подъездных дорог, черный ход со стороны Смурного переулка. Здесь, — я ткнула в полуквартале слева, — садимся мы с Секирд. Тут, Бейлир, вы с Лавронсо. Секирд, Лавронсо, ваше дело отвлечь на себя, я или Бейлир изымаем пакет. Вторая команда подбегает на случай, если у первой не получится быстро. Всем всё ясно?