Мне пришлось обойти три двора и две таверны с комнатами, когда для меня, наконец, нашлась каморка. К ужину я спустилась, едва двигаясь от усталости. Упала на стул, исподлобья обвела публику взглядом — буйных и пьяных пока нет, но хорошо бы поесть и убраться наверх поскорей. В таком виде я никаких сомнительных желаний вызвать не могу, но береженого небеса берегут.
Похлебку я ела медленно, и так же медленно цедила слабый сидр. Торопливость — признак страха, а я просто немолодая усталая женщина, мне нечего бояться.
Но все-таки я вздрогнула, когда напротив меня на стул плюхнулось объемное тело. Подняв взгляд я наткнулась на мохнатые круглые брови и обросшую черной бородой добродушную физиономию.
— Бернард... — скривилась я. Плохо. Еще и дня не прошло, а кто-то узнал, что я осталась жива.
— Не кривись. — Понизив голос, он добавил: — Стал бы я тащить тебя на своем горбу, если б мог заложить. И не дрожи, тебя признать трудно, только... — он тронул пальцем нос, и я кивнула. Да, у оборотней хороший нюх, а я после сегодняшней прогулки явно не роза.
Я помолчала, двигая ложкой.
— Зовут тебя как?
Я поняла его вопрос: как меня зовут теперь. А я и не придумала. Пусть будет...
— Мабель. Откуда ты здесь?
— Пришлось уехать из города. Клан приставил меня к старейшинам вроде “подай-принеси”, и чую я, так и помру на побегушках. Я их понимаю, куда меня, такого, еще пристроить. И правда, что я могу? Хотел в учителя к молодняку пойти, но там своих хватает. Остался неприкаянный, со старейшинами поругался, чем-то я им не по нутру. Хотя кому я по нутру…
— Бернард, я могу тебе сходу придумать два-три дела, которыми ты мог бы заняться, но ты же на все скажешь “нет”.
Медведь неопределенно пожал плечами и поспешил сменить тему.
— Чудные дела у нас тут творятся, Мабель. Днем мобиль проскочил, большой, серый, а потом нашли его в овраге, наполовину сгорел, и два трупа. Какие-то типы на мелком мобиле прилетели, вертелись, вызнавали, а не останавливался ли тот мобиль, а не выходил ли кто, а не видели ли кого чужого с ребенком.
Он вопросительно посмотрел на меня, я пожала плечами:
— Знать, не повезло кому-то в том мобиле, убились.
Медведь разочарованно кивнул:
— Вот и стражи сказали, что убились. Говорят, искали они этих двоих, чтоб за решетку засадить. А теперь все, мертвые валяются.
Я отхлебнула эль и пристально посмотрела на оборотня. Чего он от меня хочет? Бернард понял, что ничего от меня не дождется, перестал строить из себя простака и спросил:
— Что дальше делать будешь?
Я усмехнулась. Он всерьез считает, что я ему расскажу?
Оборотень фыркнул.
— Ясно. Есть уже у тебя кой-какие мысли, вижу, но делиться не станешь.
Подавальщица поставила перед ним кружку какого-то пойла. Он сделал несколько крупных глотков, посмотрел на меня из-за пушистых бровей, вздохнул, и внезапно сказал едва слышно:
— Много лет назад я шел с задания и наткнулся в подворотне на приличного господина с проломленной головой. Он был еще жив, я взял его на спину, перекинулся и довез до лучшей лечебницы. Его дочь у меня на шее рыдала и благодарила. Мы с ней болтаем иногда. Ее зовут Лилибет, знаешь такую?
Я молчала. Не думаю, что Бернард решил меня шантажировать. К чему он ведет?
— Я заходил к ней прощаться, и она рассказала, как обнаружилась среди ее лекарей стерва одна. А дальше уже пришлось ей на мои вопросы отвечать. — Я удержала лицо. Удалось. — Смешно. Это ведь мой заказ был девять лет назад.
Я приподняла брови в немом вопросе. Бернард подождал, пока подавальщица пройдет мимо.
— Заказ найти некую бывшую преподавательницу пансиона, которая исчезла из одного города рядом с баронским замком.
— Не нашел? — с деланным равнодушием спросила я.
Он глянул на меня и усмехнулся:
— Преподавательница оказалась умней меня. Но я не удивился. Другую заказчик и не стал бы так рьяно искать.
— Бернард, зачем ты мне все это рассказываешь? Чего ты хочешь?
— Ответа на один вопрос.
Я смотрела на него и ждала. Бернард отчего-то опустил глаза и подвигал бородой.
— Ты потеряла все. Имя. Положение. Своего первого мужчину. И второго — по сути, мужа. Ты добилась другого имени и другого положения, и снова все пошло прахом. Сегодня ты сожгла остатки своей жизни. — Он покрутил кружку, и поднял на меня взгляд. — Ты живешь дальше. Как?