— Бернард, — вздохнула я. — Если так и будешь ныть, никогда не узнаешь.
Глава 50
(Семь месяцев спустя)
Из окна пансиона "Дикий шиповник" была видна небольшая тихая улочка, доходные дома напротив и две пекарни, которые неплохо зарабатывали на пансионерках и преподавателях. Я любила сидеть на подоконнике своей комнаты на втором этаже, смотреть на редких прохожих и пить горячий отвар. Пейзаж был привычный, за столько лет на Шпалерной улице мало что изменилось, только вместо сапожной мастерской открылась лавочка женских мелочей.
— Госпожа Долран, вам письмо!
Девочка из дежурной группы подала мне белый конверт и убежала. Я взяла его, будто змею. Наверное, глупо было искать место в "Диком шиповнике", о котором я рассказывала и Аларику, и команде Стрекозы. Но только Аларик знал моё настоящее имя. Внутренний голос ехидничал "ты же хотела, чтоб он тебя нашел", но я попросила голос заткнуться. Я сбежала от Аларика дважды, причем второй раз я не давала ему ни капли надежды. Никакая любовь этого не выдержит.
В "Шиповнике" меня помнили. Когда в конце лета я переступила порог этого заведения, меня встретила директриса, госпожа Мостклер. В год моего выпуска она была старшей преподавательницей. Я знала ее строгой особой. Госпожа Мостклер школила пансионерок, будто собиралась отправлять на войну. "За воротами вас никто жалеть не станет", — повторяла она. Может быть, я и выжила только благодаря ее урокам.
Для многих пансионерок жизнь и правда готовила череду непрерывных битв из-за печального состояния семьи или непростого характера самих девочек. Несмотря на то, что меня отправляли домой под крыло обеспеченных родителей, госпожа Мостклер уже тогда подозревала, что судьба моя гладкой не будет. По ее словам, я была из тех пансионерок, которых они очень рады встретить живыми и здоровыми дюжину лет спустя.
Поступив учительницей в "Шиповник" я нашла крышу, стол, немного гольденов на необходимые вещи и время подумать, как быть дальше. Я преподавала гимнастические упражнения и основы защиты себя с помощью подручных предметов или без оных, и мои методы обезвреживания противников приводили пансионерок в полный восторг.
В конце прошлой осени "Вестник королевских стражей" писал про удачные дела за этот год. В их число попало расследование деятельности разбойной пары — госпожи Гарниетты Раеналд и ее напарника. Сия банда пыталась бежать на мобиле, но будучи загнанной в овраг, потерпела аварию и сгорела заживо.
Зимой все газеты пестрели о громком суде над графом Меркатом и его подельниками, кои едва не подмяли под себя управление южными провинциями и поставили контрабанду на такую широкую ногу, что у дознавателей пропал дар речи от возмущения такой наглостью. Корона выразила благодарность неназванной особе, доставившей важные сведения, которые помогли раскрыть заговор против королевской власти. Род Меркатов лишен титулов и дворянского достоинства, земли разделили и передали нескольким баронским родам.
Семья Аларика в безопасности. Про Бейлира, Лавронсо и девушек я ничего не слышала, но отсутствие новостей — тоже хорошая новость.
Иркатун порядком перетряхнули, поменялась половина магистрата. Новым бургомистром стало существо под стать духу города: полуорк, на четверть человек, еще на четверть эльф. Королевским указом его произвели из простолюдинов в баронеты. В день, когда газеты выдали эту сенсацию, по всему королевству орки с широкими улыбками обсуждали, мол, наш-то, ого-го, лорд теперь.
Размеренная жизнь будто убаюкала меня. После двенадцати лет приключений и опасностей я нашла прелесть в том, чтобы жить на одном месте и знать, чем стану заниматься через неделю и даже через месяц. Спустя полгода работы в "Шиповнике", когда растаял снег, и набухшие почки готовы были выпустить первые листики, я поймала мысль, что я не хочу ничего менять. Моих сбережений хватит на небольшую квартирку недалеко от пансиона, и еще останется про запас. В пансионе мне рады, я многому могу научить девочек, которых ждет непростое будущее. Чем не жизнь?
Я поделилась своими соображениями с директрисой, и та одобрила мой выбор, лишь посоветовала подождать до будущей осени. Может быть, у меня появятся другие мысли. Но ничего другого я не ожидала. Жизнь текла своим чередом, что еще может случиться. Все, что могло, уже случилось.
И вот — конверт. Я сломала сургуч и вытащила листок бумаги, на котором написано всего пять слов: "Кафе "Незабудка", шесть вечера. Аларик."