Вернувшись в пансион через двор я поднялась на чердак и через окно под крышей наблюдала за фигурой Аларика, которая прошлась несколько раз вдоль забора. Он постоял немного, постукивая тросточкой по кончику сапог, решительно повернулся и ушел.
Я давно уже не плакала, поэтому полночи я пролежала, тараща в потолок сухие глаза, в кровь искусав губы. Утром из зеркала смотрел труп не первой свежести. Мне пришлось заглянуть в лекарский кабинет за настойкой от головной боли и для бодрости. По дороге я встретила госпожу Мостклер. При виде меня она отчего-то закатила глаза и покачала головой.
Глава 51
(Три месяца спустя)
В “Шиповник” все так же посылали дочерей разорившихся семей и тех, кто разочаровывал родителей неуемным поведением, поэтому на лето забирали совсем немногих. Одним некуда было возвращаться, других не желали видеть. Все же занятий было меньше, и преподавательницам давали отдых, но сначала отправляли в поездки по делу. Каждой из нас выдавали список пансионов в том или ином городе. Мы должны были побеседовать с директрисами и оставить им брошюрки, настоятельно рекомендуя отсылать нам "заноз", "головные боли" и прочие юные неприятности женского пола, которые скинули им на воспитание.
При виде списка "моих" пансионов, который протянула мне директриса, я сжала зубы, чтоб не наговорить лишнего. В первой строке стоял пансион, в котором я преподавала после побега от родителей. Я порадовалась, что увижусь с мудрой дамой, которая приняла участие в моей судьбе, но... но этот пансион в Боулесине! Вдохнув и выдохнув я все-таки заговорила:
— Госпожа Мостклер, могу я узнать, какую сумму пожертвований выделил на "Дикий шиповник" барон Боулес? — спросила я, скрипнув зубами.
Очевидно, что Аларик не за спасибо подговорил директрису отправить меня в Боулесин, город через реку от его замка.
— Имена жертвователей и суммы являются тайной, госпожа Долран, — официально улыбнулась та, но не выдержав, прорычала: — Он десять лет перечислял нам столько гольденов, что хватает трех девиц учить бесплатно. В ответ просил только одного: немедленно сообщить ему, если здесь появится Лориетта Долран. — И уже спокойнее добавила: — Хочешь отказаться от него? Откажись, но глядя в лицо. Я учила вас не бояться ни короля, ни отребья, ни храма, ни демонов. Неужели ты ничего не вынесла из этих стен?
* * *
Дилижанс высадил меня на станции Боулесина, когда солнце уже клонилось к горизонту, пахло сумерками, но день еще цеплялся за голубые проблески неба между туч. Я сняла номер в гостинице, освежилась с дороги и уставилась в окно. В этом городе я провела три года, когда работала в пансионе, здесь я познакомилась с Алариком... и рассталась. Окна гостиницы выходили на реку, за которой шла дорога в баронский замок. Последний раз я видела этот пейзаж десять лет назад.
Если я и увижусь с Алариком, то на своих условиях. Затянутое тучами небо, изредка вспыхивающие молнии у горизонта — прекрасное время для загородной прогулки. Прошел без малого год с тех пор, как я оставила горящую Стрекозу в овраге. Вскоре началась моя пристойная городская жизнь. Пора встряхнуться.
Я вытащила из саквояжа брюки, в которых тренировала пансионерок, и легкую пелерину. Блуза вполне сойдет за рубаху, ночью никто не будет присматриваться. Обувь в дорогу я по привычке надевала такую, в которой можно пробежать по лесу без ущерба для ног. Перекинув через плечо небольшую холщовую сумку я закрыла окно, заперла дверь и отправилась в сторону моста.
* * *
К замку я подошла, когда от заката осталась лишь полыхающая полоса на западе. Вечером похолодало, но разгоряченная быстрой ходьбой я пока этого не замечала.
Ров давно засыпали, подъемный мост убрали, проложив вместо него удобную дорожку, которая через десять минут ходьбы выходила на тракт. Я потопталась у поворота и пошла наискосок, по траве, за кустами, через сад, подобравшись к замку с другой стороны. Я собиралась покончить с этим делом сегодня, но теперь стояла у стен, смотрела на редкие тускло светящиеся окна и трусила. Моя решимость пропала.
На втором этаже донжона в окне мелькнула тень. Створки распахнулись. Человек постоял, глядя на городские огни за рекой, и скрылся внутри. В темно-серой пелерине и коричневых брюках я сливалась с землей, и меня он не заметил. Камни старого замка пестрели выщербинами, по стенам вился дикий виноград, и я не могла упустить такой возможности.