Я повела Лигатрика вдоль по улице, куда уже вылезли обитальцы окрестных домов. Кто-то готовил на открытом огне, кто-то выплескивал помои, кто-то грелся на утреннем солнце. Сбившись в кучки возились дети, провожая нас настороженными взглядами. Мы нашли пекарню, купили вчерашний хлеб, а хозяйка вынесла нам воду в кружке с щербиной.
— Нет ли работы, госпожа? Мне б на день только, за пару монет.
Полная булочница с нежно-оливковой кожей окинула нас сочувствующим взглядом и покачала головой:
— Ограбили вас, что ль?
Я шмыгнула носом и кивнула.
— Через две улицы лавка старьевщика. Ему то тряпье разобрать, то чайник начистить, то постирать что. Может, заработаете монету-другую.
Поблагодарив добрую женщину, мы пошли в указанное место.
Пожилой орк нас и правда приставил к делу. Я разбирала груду дурно пахнущего тряпья, раскладывая одежду в три кучи: одна — еще приличное, вторая — будет приличным, если починить, третья — годится только на ветошь. Когда мне в руки попала накидка из побитого кружева и черный вдовий чепец, я поняла, как мы спрячемся на виду у ратуши. Еще бы платье потемнее найти... а вот и оно, потертое жизнью, но все еще сохраняющее темно-серый цвет.
Я предложила старьевщику заштопать и зашить горку вещей за эти три предмета. Тем временем Лигатрик, сбросив сюртук, зарабатывал нам на пролетку, натирая медные и латунные бока разнообразной утвари. То ли он почувствовал себя лучше, занимаясь металлическими вещами, то ли понял, что это настоящий шанс вырваться из беды, но работал он споро, умело и без жалоб. У артефактора большой опыт обработки металла, а в каком виде металл — пластина-заготовка или гнутый чайник — не так уж и важно.
Я опасалась доверять часам, которые висели в лавке, но старьевщик убедил меня, что если и врут, то на четверть часа, не больше. Поэтому в полпятого мы поблагодарили доброго орка за помощь, я сгребла заработанную одежду и укрывшись за ящиками, скинула селянское платье, надела серое, повязала чепец с большими, выдающимися вперед полями, и накинула шаль. Умыкнув одну из игл с вдетой в нее нитью, я приколола ее внутри ворота.
Не торопясь, чтоб не привлекать внимания, мы шли к улицам, где попадались пролетки. Мой вид был достаточно потертый для этих кварталов, и достаточно пристойный для тех.
Впереди уже шумел цоканьем копыт и криками разносчиков широкий бульвар, как из подворотни к нам выскочил мальчишка лет семи и упал на земь.
— Не дадите монету, закричу, что сироту бьете!
Я уже собиралась поднять мелкого прохвоста за шкирку и убедить, что почтенных вдов трогать не следует, как артефактор присел на корточки и задушевным голосом спросил:
— А хочешь, я предскажу тебе будущее?
Наверное, у его предков был дар искусств, и Лигатрику передалась частица эльфийской магии голоса, потому что мальчишка завороженно сел и уставился на странного дядю.
— Вечером такой же мальчишка, как ты, только старше, отнимет у тебя все деньги, правда? Тебя накормят объедками и устроят спать в подвале. И так изо дня в день, пока ваша банда не подрастет и не начнет воровать. Тебя будут посылать вперед себя, ты станешь лазать в окна и таскать кошельки. Тебя поймают и отправят в работный дом, который как тюрьма. Ты сбежишь оттуда и прибьешься ко взрослой банде. Когда банду арестуют, вас всех отправят на каторгу, где ты и останешься навсегда. Если…
Лигатрик сделал паузу, и мальчишка вскинулся.
— Если что?
— Если ты не пойдешь вот по этой улице, не найдешь лавку старьевщика Отира, не спросишь у него, где и как можно честно заработать. Тебе найдут дело, ты будешь есть чистый хлеб и спать под настоящей крышей. Ты станешь подмастерьем ремесленника, а потом выучишься сам и проживешь долгую хорошую жизнь.
Оставив мальчишку сидеть с открытым ртом, Лигатрик выпрямился, взял меня под локоть и повел по направлению к бульвару.
— Доктор Лигатрик, где вы этому научились?
— Я с рождения жил в большом городе, госпожа Цинтия.
За квартал до бульвара я отвела Лигатрика в тень кустов, быстро прихватила шов на плече и наказала снова повязать шейный платок. Сюртук я отряхнула, лица наши протерла как могла.
На бульвар вышла согнутая болезнями вдова, тяжело опиравшаяся на руку помятого господина. Мы, конечно, не выглядели образцом элегантности, но все же не настолько плохо, чтоб цеплялись стражи. Они проехали мимо, даже не глянув в нашу сторону, но остановились возле молодой пары, которая шла по другой стороне улицы, и о чем-то резко с ними заговорили.