Джанин замолчала, глядя пугающе сухими глазами в потолок.
— Оливьера тоже я собрала. Верней, Алоис с Маврикием стали мне помогать, когда первые узлы были готовы, Оливьер умел нашинковать мясо с овощами и стушить простое рагу. Мужчины совсем не думают о том, откуда берутся чистые рубашки, и как еда появляется на столе. Нет, они ни в коем случае не ожидали от меня ежедневной стирки и чудес кулинарии. Но Маврикий с Алоисом полагали, что вполне неприхотливы для жизни без бытовых забот. Представь, во что бы мы превратились уже через год. Так что, стиральный агрегат стал первым, что я сделала, а Оливьер — вторым. После рагу мои мужчины сдались, и мы вместе превратили это место в чудо магмеханики.
Она снова замолчала, и я решилась на вопрос:
— Алоис тоже признал вас за равную?
— Равную… Нет, Алоис признал, что я лучше. Вы не могли не заметить, признайте, Цинтия. Вы же не прямолинейный боевик.
— Да, я заметила, что Алоис… м… думаю, что он хороший артефактор, но не из породы гениев.
— Именно так. Мы познакомились, когда я была на втором курсе, а он на третьем. Он единственный никогда не сомневался во мне и не смотрел на меня, как на диковинную зверушку. За мной ухаживали мужчины и богаче, и выше статусом, но я не собиралась ни дня жить как винзерийская болонка. — Она помолчала и добавила. — Без Алоиса мне было бы трудней сохраниться живым человеком, а не агрегатом для достижения очередной вершины.
— Он знает об этом?
— О том, что он не гений? Конечно.
— Нет, о том, что вы его так цените.
Лицо Джанин, бывшее маской все утро, вернуло подвижность, и она удивленно посмотрела на меня:
— Разве я была бы с ним иначе?
— И все-таки… Мне кажется, слова тоже важны.
— Я подумаю… да… спасибо, что выслушали, Цинтия.
“... и ступайте вон”, — мысленно продолжила я. Прикрыв дверь с другой стороны я спустилась вниз и вышла наружу.
Следующий час я болталась без толку, мучительно гадая, что же теперь делать. Потом, вспомнив слова Джанин про стиральный артефакт, выяснила у Алоиса, где он находится и как им пользоваться, позвала Секирд и Хитру, и мы кинули грязные вещи в железную бочку. В воронку на боку добавили специальное мыло, дернули за рычаг, верней, дернула Хитра, которая посмотрела на меня умоляющими глазами, и еще какое-то время постояли, прислушиваясь к рычанию изнутри. Надеюсь, этот монстр не последует примеру “строителя” и не развесит наши панталоны на металлических стержнях, в обилии торчащих из купола.
Налюбовавшись на чудо магтехники, мы вернулись к ничегонеделанию.
Может, и правда усыпить артефакторов и увезти? Или усыпить артефакторов, затем повалить это чудовище, подцепив его за Стрекозу, быстро загрузить повозку силами братьев-недобандитов, и уехать? Вскоре я начинала склоняться к этой мысли. Бейлир и Лавронсо, которым я поведала свой план, признали, что из всех решений это самое безумное, но и самое разумное. И если до трех дня положение не изменится, так и сделаем. Я порывалась сварить сонное зелье, но у Лавронсо с собой оказался бутылёк готового — необходимое средство для лекаря. Я едва не обрадовалась вслух. В сложившихся обстоятельствах это показалось бы странным.
Время шло, но ничего не менялось. Маврикий раз за разом ойкал, пытаясь вытащить кристаллы из недр чудовища. Алоис и братья подсчитывали, как быстро “строитель” может обнаружить появившийся ящик. Вскоре все уморились от таскания тяжестей и сели на траву скорбной группой.
Я устроилась в тени башни и бездумно смотрела, как солнце ныряет в белесые облака. В другой день я бы предавалась безделью с удовольствием, но не с магмеханическим монстром под боком и не с бандитами, которые дышат в затылок.
Неужели Джанин удалось создать мыслящую машину? Ограниченно мыслящую, конечно. Кто знает, может, гений мэтрессы сложил такие узлы, которые позволили бы рассмотреть ящик и решить, что ему здесь не место. Сложить такие узлы и самой этого не заметить?