Вдруг она подняла на меня глаза.
— Почему ты попросила об этом именно его? Есть специальные службы, которые занимаются поиском людей, генеалогией и прочим. Папа обращался в компанию «Скотсерч», когда ему надо было установить чью-то генеалогию, а времени заняться этим самому не было.
— Не знаю, — ответила я и глубоко вздохнула: мы ступили на скользкую почву. — Это исследование… отец придавал ему большое значение. Это он хотел, чтобы Роджер Уэйкфилд занялся им.
— О-о…
Она помолчала немного, следя за жемчужными каплями дождя, сползающими по оконному стеклу.
— Ты скучаешь по папе? — спросила она вдруг и снова наклонилась к чашке: ресницы опущены, глаза избегают моего взгляда.
— Да. — Я провела пальцем по ободку своей чашки, вытирая следы какао. — Мы не всегда с ним ладили, знаешь ли, но в целом… Да, мы уважали друг друга, а это уже очень много. И любили друг друга, несмотря ни на что. Да, я по нему скучаю.
Она, не произнося ни слова, кивнула, накрыла мою руку ладонью и легонько стиснула. Я обхватила ее длинные теплые пальцы, и с минуту мы сидели вот так, в молчании, попивая какао.
— Знаешь, — сказала я наконец и отодвинула скрипнувший по линолеуму металлический стул, — я совсем забыла. Хотела отправить письмо в клинику. Собиралась, когда мы выходили, а потом просто вылетело из головы. Думаю, если побегу прямо сейчас, то успею до закрытия. А ты тем временем сходила бы в магазин юбок, это недалеко отсюда, на той стороне улицы. Я же только загляну на почту — и тут же к тебе.
Похоже, Бри была немного удивлена, однако с готовностью кивнула:
— Ладно. А почта далеко отсюда? Ты ведь промокнешь!
— Не волнуйся. Возьму такси.
Я оставила на столе фунтовую бумажку, расплатиться за еду, и влезла в макинтош.
В большинстве городов таксистов отличает манера исчезать с улиц вместе со своими машинами, как только начинается дождь. Но в Инвернессе такие экземпляры попадаются редко. Не успела я пройти и квартала, как обнаружила два приткнувшихся возле отеля приземистых черных таксомотора и скользнула в теплое, пропахшее табаком нутро одного из них с радостным чувством узнавания. Мало того что в здешних такси больше места, чтобы вытянуть ноги, и удобнее, чем в американских, в них и пахнет совсем по-другому. Я сама не понимала, как соскучилась по ним за эти двадцать лет.
— Номер шестьдесят четвертый? Такой старый дом?
Несмотря на то что печка в машине работала, водитель был в теплой куртке, укутан шарфом до ушей, а голову прикрывало от сквозняков плоское кепи.
Да, современные шотландцы превратились в настоящих неженок, подумала я, совсем не то что прежнее поколение, здоровяки. Те могли спать хоть на земле, поросшей вереском, в одной рубашке, прикрывшись пледом. С другой стороны, самой мне, например, вовсе не улыбается перспектива спать в вереске под сырым пледом.
Я кивнула водителю, и машина, со всплеском врезаясь в лужи, отъехала от тротуара.
Конечно, это не очень красиво — влезать в чужой дом в отсутствие хозяина, чтобы побеседовать с экономкой. И к тому же обманывать Брианну. Но объяснить всем им, чем я занимаюсь, так трудно, почти невозможно… Я еще не решила, когда и как скажу им все то, что должна сказать, однако сейчас еще не время.
Пальцы нащупали во внутреннем кармане макинтоша твердый уголок конверта из «Скотсерч». Не слишком внимательно следя за работой Фрэнка, я тем не менее знала о существовании этой фирмы, где работало с полдюжины экспертов-профессионалов, специализирующихся на генеалогии шотландцев. «Скотсерч» вовсе не походила на контору, где вам выдавали рисунок генеалогического древа, демонстрирующего степень вашего родства с Робертом Брюсом[9], и считали при этом свой долг выполненным.
Они провели свои, как всегда тщательные и конспиративные, исследования по Роджеру Уэйкфилду. Теперь я знала, кто были его родители и прародители до седьмого, а то и восьмого колена. Но я еще не знала, из какого материала сделан этот молодой человек. Время покажет…
Я расплатилась с таксистом и прошлепала по лужам ко входу в дом священника. На крыльце было сухо, и я успела отряхнуться, прежде чем на мой звонок ответили.
Фиона, отворившая дверь, расцвела в приветливой улыбке. У нее было круглое веселое личико — на таких улыбка всегда как нельзя кстати. Девушка была в джинсах и фартуке с оборками, от его складок так и веяло ароматом лимонной мастики для натирки полов и свежей выпечкой.
— Ой, миссис Рэндолл! — воскликнула она. — Уж не знаю, чем могу вам помочь, но…