— Слава Господу и на этом, — сказал он, и из груди его вырвался тихий смешок.
— Гм… Ты только и твердил: «Я люблю тебя».
Он снова издал смешок, на этот раз громче:
— Ах вон оно как… Могло быть и хуже.
Он набрал в грудь воздуха, но вдруг замер. Повернул голову и подозрительно принюхался к пучку мягких рыжеватых волос под приподнятой рукой.
— Боже! — воскликнул он и отстранился от меня. — Не вздумай принюхиваться ко мне, англичаночка. От меня воняет, как от старого вепря, который сдох неделю назад.
— И был замаринован в бренди, — добавила я и придвинулась ближе. — Как это, скажи на милость, ты умудрился так нализаться?
— Пресловутое гостеприимство Джареда. — С глубоким вздохом он откинулся на подушки и обнял меня за плечи. — Он повел показывать свой склад в доках. Показал и кладовую, где хранятся самые редкие вина, португальское бренди и ямайский ром.
Он слегка поморщился при этом воспоминании.
— Пришлось попробовать. Вино оказалось неплохим, особенно если сперва набрать в рот, а потом выплюнуть, как делают знатоки, но разве могли мы поступить таким образом с бренди? Кроме того, Джаред уверяет, что оно должно медленно стекать по горлу, только так можно по-настоящему оценить качество бренди.
— Ну и сколько же вы оценили? — с любопытством осведомилась я.
— Потерял счет уже на второй бутылке.
Тут за окном зазвенел колокол, сзывающий к утренней мессе. Джейми выпрямился и уставился в окно, через которое в комнату врывались яркие лучи солнца.
— Господи, англичаночка! А который теперь час?
— Думаю, около шести, — ответила я. — А что?
— О, ну тогда еще ничего. Я уж испугался, что звонят к полуденной мессе. Потерял всякое представление о времени.
— Да уж. А впрочем, разве это имеет значение?
Он энергично откинул одеяла и встал. Слегка пошатнулся, но сохранил равновесие. Прижал обе ладони к голове, словно желая убедиться, что она на месте.
— Знаешь, — вздохнул он, — сегодня мы с Джаредом договорились встретиться в доках, у него на складе.
— Вот как? — Я вылезла из кровати и нашарила под ней ночной горшок. — Если он планирует довести начатое до конца, то ему вряд ли нужен свидетель.
— Что довести до конца?
— Да вот что. Почти все твои родственники только и мечтают прикончить тебя или меня. Почему бы и не Джаред тоже? Одну попытку он уже предпринял — отравил тебя алкоголем.
— Ужасно смешно, англичаночка! — сухо парировал он. — Лучше скажи: есть у тебя какой-нибудь приличный наряд?
В дороге я была одета в серое саржевое платье, приобретенное в аббатстве через надежных людей на распродаже, однако я все же захватила с собой наряд, в котором бежала из Шотландии, подарок леди Аннабел Макраннох, — красивое бархатное зеленое платье. Оно немного бледнило меня, но выглядело очень нарядным.
— Думаю, да, если только он не пострадал от морской воды.
Я опустилась на колени у маленького дорожного сундучка, достала и развернула платье. Опустившись со мной рядом, Джейми поднял крышку аптечки и начал изучать ряды склянок, пузырьков, коробочек и пакетиков с травами.
— А у тебя есть здесь что-нибудь от сильной головной боли, англичаночка?
Глянув через его плечо, я дотронулась до одного пузырька:
— Шандра помогает, хотя это и не лучшее средство. Вот чай из коры ивы с фенхелем очень хорош, но нужно время, чтобы настоялся. Вот что, дам-ка я тебе печеночницу. Тут же снимает всякую головную боль.
Он подозрительно скосил на меня синие глаза:
— От одного названия тошно…
— Да, — весело согласилась я. — Но средство замечательное. Вырвет, и тут же станет легче.
— Ммфм… — Он встал и придвинул ко мне ногой ночной горшок. — Рвота по утрам — это по твоей части, англичаночка. Давай собирайся, одевайся. Я уж как-нибудь справлюсь с головной болью сам.
Джаред Мунро Фрэзер оказался маленьким, щупленьким человечком с живыми черными глазами, он был очень похож на своего дальнего родственника Мурту, члена клана Фрэзер, который сопровождал нас до Гавра. Когда я увидела Джареда, важно стоявшего в раскрытых воротах склада, так что веренице грузчиков с бочками приходилось огибать его, сходство настолько поразило меня, что я заморгала и протерла глаза. Мурта, насколько мне было известно, остался на постоялом дворе — лечить охромевшую лошадь.
У Джареда были точь-в-точь такие же длинные темные волосы и пронзительные глаза, такая же жилистая обезьянья фигурка. Но на этом сходство и кончалось. Когда мы подошли поближе — причем Джейми галантно расчищал мне дорогу, проталкиваясь через толпу локтями и плечами, — я увидела и различия. Лицо у Джареда было скорее вытянутое, нежели в форме сердечка, с задорным курносым носом, от чего тут же разрушалось впечатление важности и напыщенности, которое возникало от его позы и подчеркивалось отлично сшитым платьем и гордой осанкой.