— Можно начинать?
Она кивнула, еще ниже опустила голову.
— Начну. Если ты согласна.
Максим снова сгреб ее в охапку и усадил на стол. Она сама по себе обладала невероятной силой влечения, к тому же он по ней страшно соскучился, снова готов был к взлету и падению. А Рита не хотела отказывать ему.
За окном пасмурно, дождь и вечерняя темень. Но на душе ясно и комфортно. Хотя немного прохладно. Рита осталась за решеткой. Дома Максима ждала холодная постель. Но скоро он снова встретится с ней.
А пока надо работать. С желанием и настроением. Никак нельзя ему сейчас увольняться. Красные корочки для него — пропуск в зарешеченный мир, к Рите.
Дверь в кабинет вдруг с шумом открылась. Максим не дрогнул, но напрягся, когда через порог переступил Танаков.
— Сидишь? — не зло, но как-то гнетуще спросил он.
От него разило коньяком и крепким табаком.
— Что надо? — Максим посмотрел на него мрачно, исподлобья.
— Спасибо тебе пришел сказать.
— Твоим «спасибо» только сваи в землю вбивать.
— Держи! — Танаков высоко поднял руку и с размаху опустил на стол мятый лист бумаги.
— Что это?
— Рапорт на увольнение.
— Не по адресу.
— Это копия. Для тебя. Чтобы помнил.
Максим кивнул, взял рапорт и чиркнул авторучкой: «Не забуду!»
— А где «Не прощу»?
— Иди-ка ты, Игорь Андреевич, домой.
— Почему ты меня раньше не остановил? До того, как я с Дьяком…
— Не надо валить с больной головы на здоровую.
— Ты правильно все сделал. Дьяк не простил бы тебя.
— Делал ты. А я ждал.
— Меня не добил. Может, зря?
— Хочешь, чтобы я пожалел об этом еще сильней? — осведомился Максим.
Он все чаще задавался вопросом, почему позволил Танакову избежать уголовного наказания. Дьяк, конечно, сволочь, но человек. Танаков убил его и отделался всего лишь увольнением. Кстати, не факт, что рапорту дадут ход.
— Не сори словами, Игорь Андреевич. — Максим воткнул в начальника пронзительный взгляд.
— Угрожаешь?
— Жизнь по-всякому может повернуться.
— Ты и раньше мне угрожал. Тогда я тебе не верил, а сейчас — да, вполне.
— Честно скажу, нет у меня желания с тобой разговаривать.
Танаков приподнял руку, собираясь что-то сказать, но опустил ее, цокнул языком, болезненно скривился и вышел из кабинета.
Максим еще не успел остыть от неприятного впечатления, как появилась Лиза. Он удивленно посмотрел на нее, перевел взгляд на стол, за которым должен был сидеть Зыков. Но Денис уже ушел. Непонятно, почему Лиза осталась. Срочных дел у нее вроде бы не имелось.
— Игорь Андреевич у тебя был? — Лиза обошла его стол и встала так, как будто собиралась сесть.
— Был.
— Он такой злой!
— За меня переживаешь?
— Переживаю.
Она сдвинулась к нему, и Максим ощутил теплое тугое прикосновение.
— Я очень перед тобой виновата. Я же понимаю, зачем Дьяку нужна была Шаркова.
— Ты почему не дома?
— Дел много.
— А мне уже пора.
Лиза была хороша собой. Даже после встречи с Ритой ее прикосновение впрыскивало в кровь возбуждающее томление. Именно поэтому Максим хотел поскорее закончить разговор и убраться отсюда.
— Подвезешь?
Максим помнил, как уехал сам, а Лизу подвез Танаков. Вроде бы ничего такого, но почему она тянется ко всем, кроме Зыкова? Вдруг Танаков не просто так ее подвозил?
— Если только за воротами подберу.
— Я уже там! — Лиза повернулась к нему спиной, мягко, ласково провела рукой по плечу.
Юрьев качнул головой, озадаченно глядя ей вслед.
Лиза ждала его на обочине, у поворота. Моросил дождь, а она была без зонта. Ему вдруг стало жалко ее. Маялась баба без мужика, который мог бы прогреть ее душу одним только взглядом. Зыков не в счет.
— Извини, — сказал он, когда она села в машину.
— За что?
— Дождь на улице, а я заставил тебя ждать.
— Я терпеливая, могу ждать долго и промокнуть не боюсь.
— Куда едем?
— Можно ко мне.
Максим промолчал, хотя у него и возникла мысль насчет Зыкова. Денис ведь мог и заявиться к Лизе на огонек. Но спрашивать об этом он не стал. Хотя бы потому, что не собирался к ней. Из уважения к Зыкову.
Лиза назвала адрес, он запустил навигацию.
— Я все понимаю. Ты не мог посадить меня в машину у всех на виду, — сказала она. — Зыков твой друг, но он знает, что я люблю тебя.
Максим снова промолчал.
— Думаешь, мне так просто об этом говорить? — В ее голосе звякнула обида.