— Уверен, что нет.
— У меня щеки горят.
— Ты очень хорошая, — выдавил он из себя.
— Но ты меня не любишь.
Он сделал вид, что не услышал ее.
— Да и не слышишь. — Капитонова замолчала.
Юрьев всю дорогу с содроганием ждал, когда она заговорит. Но произошло это лишь у подъезда ее дома.
— Зайдешь ко мне? — с замиранием спросила она.
— Извини.
— Если ты думаешь, что предашь Зыкова, то это не так.
— Я не думаю, а знаю, — отрезал Максим.
— Ты хочешь, чтобы я его возненавидела?
— Я не хочу, чтобы он возненавидел меня.
Лиза вышла из машины. Максим вздохнул с облегчением.
Он уже включил скорость, собрался ехать, когда открылась дверца, и в машину ввалился Зыков. От него тянуло спиртным.
— Уезжаешь?
— Как видишь.
— А с Лизкой чего не пошел? Она ведь звала.
— Да.
— Мог бы и пойти.
— Разрешаешь? — резко спросил Максим.
— Нет, но…
— Оставь ее в покое.
— Для тебя?
— Для себя. Отправь ее в полный игнор. Как будто ее нет и не было. Заставь бегать за собой.
— Я пытаюсь.
— Надо не пытаться, а делать.
— Я попробую.
— И пробовать не надо.
— Понял. — Зыков натянуто улыбнулся и открыл дверцу.
— Ты к ней?
— Нет. В машину пойду.
— Ты под газом. Тебе нельзя за руль.
Зыков оставил свою машину во дворе, и Максим повез его домой.
— Нехорошо как-то с Лизой получилось, — издалека начал тот.
— Я тебе дорогу не переходил, просто появился. Если тебе мешаю, извини, — отчеканил Максим.
— Да дело не в тебе. Она и до тебя на меня не смотрела. Глупо из-за бабы отношения выяснять.
— Бабы делают нас глупыми, — сказал Максим. — Это так же естественно, как холодный лед. Если сделать его теплым, то он станет водой.
— Мокрой и жидкой. Ты не думай, я на тебя зла не держу.
— Не думаю.
— И я не буду о Лизке думать. На службу переключусь. Я сегодня с одним человеком разговаривал. Люди Вильяма на грани большого шухера стоят.
— Это уже интересно.
— Ухват и Томсон готовы друг на друга наброситься. Их Острый стравливает.
— Как?
— Он вроде как только к Ухвату претензии имеет. Если на его месте кто-то другой будет, то Острый на Восточный район не полезет.
— Разговор был или слухи пускают?
— Точно не знаю.
— А надо бы знать. Шаповалов у нас под следствием.
— Тут все от нас зависит. Я и сам думал его засекретить.
— Нам такой стукачок позарез нужен.
— Можно попробовать.
— Завтра будем думать или сейчас?
— Утро вечера трезвее, — с усмешкой проговорил Зыков.
Максим отвез его домой и отправился к себе.
В дом он входил осторожно. Волосинка, прикрепленная к двери, была на месте, но капитан все равно прислушивался и принюхивался.
В доме никого не было. Он нагрел воду, принял душ, вышел из ванной и услышал робкий стук в дверь. Это явно была женщина. Не трудно догадаться, какая именно.
Юрьев сунул пистолет в карман банного халата и открыл дверь.
За порогом действительно стояла Даша, такая же прихорошенная, как и позавчера. В руке сумка, похоже, с чем-то съестным. Максим смотрел на нее с постным выражением лица. Ощущение было такое, что весь свой заряд эмоций он потратил на выяснение с Лизой.
— Заходи.
— Не прогонишь? — Она просияла.
Максим повернулся к ней спиной и двинулся в дом, давая понять, что путь свободен.
Даша прошла на кухню, окинула ее взглядом, поставила сумку на стул и взялась за тряпку. Она протерла стол, поставила на него термосы, которые принесла с собой.
Максим ничего не говорил, просто безучастно смотрел на нее. Зачем что-то спрашивать, если все и так ясно? Для него Даша старалась. К нему пришла. Муж в рейсе, конечно.
— Тебя вчера всю ночь не было, — сказала она.
— Не было.
— Что-то случилось?
— Случилось.
— Ты на меня не злишься?
Сегодня Даша предложила ему на ужин тефтели со сметанно-морковной подливкой. Огурчики, капустка, оливки, сыр, лимон. Она снова поставила на стол бутылку коньяка.
Максим вопросительно посмотрел на нее. Ужин стоит денег, выпивка — тем более. Она-то, может, и не жадная, но что скажет муж, когда узнает?
— Федя из каждого рейса штук по пять привозит. — Женщина прочитала его мысли.
— Себе и тебе.
— В следующий раз бутылка с тебя! — сказала Даша, улыбнулась и робко глянула на него.
— В следующий раз?
— Я еще могу прийти, — промямлила она.
Максим не хотел, чтобы Даша приходила, но сказать ей об этом не решился.