— Давай, не чокаясь, — предложил Ворошилов, — у меня дед под Сталинградом погиб.
— А у меня под Харьковом, — отозвался Саенко.
Опорожнив рюмки, друзья закусили котлетами.
— Володя, не стесняйся, ешь, ещё есть. Лида, как всегда, с запасом наготовила, так что весь твой розыск накормить можно.
Выпив ещё рюмку, Саенко закурил, откинулся на кресле и мечтательно прикрыл глаза.
— Через две недели отпуск, домой помчу, там уже клубника, вишня будет. А помнишь, как начинали ещё в старом городе? Помнишь банду бурята, месяц ведь тогда в кабинетах жили, ведь ни один сучонок так и не сознался. Всё доказывать пришлось.
— Да уж, с нынешними не сравнить, один только Червонец с Королём чего стоили, а Фантик — мошенник?
Подогретый коньяком, Саенко раскраснелся, подобрел. Уверенный в том, что убиенный — это Рябченко и опера до вечера раскроют убийство, он пребывал в хорошем настроении и не прочь был предаться воспоминаниям.
В дверь постучали. Зная, что кроме розыска в управлении никого нет, Ворошилов даже не предпринял попытку убрать бутылку.
Сказав «войдите», он просто отошёл к своему рабочему столу.
В кабинет, держа в руках пухлую папку, вошла Сазонова Валя. Как бы оправдываясь за неловкую ситуацию, она протянула папку Саенко и сказала:
— Владимир Викторович, я посмотрела материалы, Гусев и Старовский три месяца назад обещали Рябченко голову отрезать и маме на блюде с голубой каёмкой принести. Какие-то у них разборки из-за денег были, вроде как Рябченко их кинул.
Саенко, крякнув от удовольствия, обратился к Ворошилову:
— Вот видишь, Ваня, всё до банального просто, а ты — чутьё, интуиция… Молодец, Сазонова, буду рапорт на поощрение писать — обязательно тебя укажу!
— Рано делить шкуру неубитого медведя, — из угла кабинета парировал Ворошилов.
— Ваня, вечно ты стремишься настроение людям испортить, прямо как выкормыш твой. Всё же очевидно! Нет, вам надо ложку дёгтя подбросить обязательно.
В разговор вмешалась Сазонова:
— Владимир Викторович, Родин, скорее всего, прав. По описанию, у Рябченко на левом предплечье девушка наколота, а у трупа — роза.
— Идите вы со своим описанием, — не хотел расставаться с мечтой о скором завершении дела Саенко. — Небось, сами напутали, а теперь валите с больной головы на здоровую. Ладно, дождёмся опознания, там видно будет.
Рябченко
Николай Рябченко, мужчина 35 лет, трижды судимый за кражу, грабеж и вымогательство, но при этом благополучно избежавший лишения свободы, благодаря своей матери, жил праздной жизнью на её же деньги. Нигде не работал, был завсегдатаем ресторанов и казино. Регулярно являлся зачинщиком драк, разборок, но при этом всегда успевал скрыться до приезда милиции. Ряба был головной болью всего уголовного розыска, и именно поэтому оперативники хотели, чтоб трупом был именно он.
Собираясь в морг на опознание, напарник Родина — Родион Варкун — был на подъёме после удачно проведённой ночи.
Высокий, стройный, красивый Родион пользовался успехом у женщин, а его прибалтийский типаж и обходительность практически не оставляли шансов женскому полу.
Родин немного завидовал Варкуну, потому как в любой компании самая красивая девушка доставалась именно ему, но зависть эта не имела каких-то далеко идущих последствий, и помимо того, что Варкун с Родиным были напарниками, они ещё и дружили.
— Родька, кого на опознание возьмём? — обратился Родин к Варкуну.
— Давай Славу Хулигана. Сейчас позвоню ему, сто пудов ещё харю плющит дома, пусть свою задницу тащит сюда.
Набрав номер телефона Хулигана, произнёс:
— Привет труженикам уголовного фронта! Хулиган, кто-то твоему кенту усекновение главы произвёл. Надо на опознание съездить.
— Что такое усекновение?
— Да голову отрезали, блин, Рябе. Давай скорее. Подъедешь, дежурному скажи, чтоб нам позвонил.
— Какой необразованный криминальный контингент пошёл, — возмутился Варкун.
— Ты на себя-то посмотри, до сих пор твою «микрофилию» забыть не могу.
Это Варкун как-то в разговоре решил блеснуть эрудицией в знании, кто такой некрофил.
— Может, пока чаю хлебнём?
— Давай. Хулиган после вчерашнего долго будет собираться.
— Родька, ты уверен, что это Коля Ряба? — отхлёбывая из стакана, спросил Родин.
— Да ты чё, Серёга, сам же видел. Это его башка. А в двойников я не верю.
— Нестыковок как-то много. Вот тело как будто не его, и рост, и комплектация… Мне ещё Валя с информационного сказала, что у Рябы была баба на предплечье наколота, а у трупа — роза.