— Какого дьявола, — гремел он над поверженной паствой, — сколько раз можно повторять, что нет на свете чудес! Фонарь этот людскими руками сделан. Еще скажу — при помощи слюней и заклинаний такого не сделаешь. Ты же знаешь, Геф, что мечи куются молотом, а не молитвой. Прошу запомнить! А теперь — спать! Вопросы есть? — наконец по-старшински гаркнул Учитель. И, не получив ответа, завалился спать, не выставив часовых — место было надежное.
* * *— Высоко же нас занесло! — изумился проснувшийся Ртеп, выглядывая из пещеры в знойное марево.
Крепок был их сон — вчера они прошагали часов восемнадцать и только перед светом нашли пещеру. Близился полдень.
— Горшок бы похлебки на нашу братию, — невпопад вставил вылезший за каменщиком Геф.
— Не сготовишь — не возьмешь, чудеса впрок готовить надо, — назидательно заметил раньше всех поднявшийся Ис, он чувствовал неловкость после своей вспышки, — а пяти лепешек на тринадцать молодецких ртов — все-таки маловато. Хорошо хоть вода есть — ройте песок в дальней углу.
Вдали, на валу последнего бархана, показались верблюды, направляющиеся сюда, к устью пыльной каменной щели, впадающей в пустыню с желтых раскаленных гор.
— Чему удивляться, Учитель. Мы кратчайшим путем шли. Храмовые шакалы — тоже. Направо посмотрели, налево посмотрели. Теперь — сюда вышли. Они же себя молотом считают, а горы — наковальней.
— О нашей роли, Геф, можешь не говорить, — оборвал цепь его ассоциаций Ис, — но следов наших нет, все ветер ночной сгладил.
— А у них, Учитель, пища с собой есть. Вот бы подоить!
— Чем доить-то, — не оборачиваясь, лежа на самом краю горячего обрыва, ответил Ис, — у нас три меча на всю братию. И ни одного лука. А имперские лучники за сто шагов полудюймовую доску прошибают. Поэтому с доением придется повременить. Пососем лапу.
— Вкус не тот.
— Пальцы чище будут. Хватит болтать. Они — под нами.
От подножия до пещеры было метров двадцать — можно было слышать разговор.
— Стой, привал! — крикнул командир. И сразу объяснил едущему рядом имперскому офицеру: — Зной в тени переждем, они, если в песках не захлебнулись, далеко уйти не могли.
Верблюды осторожно ложились на песок под скалу, степенно складывая голенастые ноги. Проводники пошли искать корм — здесь уже встречалась верблюжья колючка. А храмовые стражи, сбившись в толпу, сразу же стали делиться накопившимися новостями. И попутно заправлялись сухими харчами, запивая их водой из кожаных бурдюков. Двадцать имперских солдат, не дожидаясь приказа офицера, с помощью погонщиков уложили верблюдов кругом, воткнули в песок по периметру этой окружности свои восьмиугольные щиты, и четверо лучников в полной готовности присели за щиты на четырех сторонах их маленького лагеря. Только после этого отряд приступил к трапезе. Доспехов не сняли. Лучникам — их было десять — было легче, на них были только шлемы и кожаные нагрудники с нашитыми металлическими бляшками. А остальным, в бронзовых доспехах, хотя и прикрытых короткими плащами, было невмоготу. Но как только офицер подошел к ним, старший десятник вскочил, вытянул руку и доложил о готовности. Молодой офицер сел в круг и протянул снятый шлем за своей порцией вяленых фиников.
«Противник серьезный, врасплох не возьмешь, — осторожно разглядывая лагерь, размышлял Ис. — Белокурый офицерик — куда ни шло, а унтера, — именно так подумал о них Учитель, — зубры!..»
— Как, осталось еще желание подоить? — шепнул он на ухо Гефу и показал глазами на имперский отряд.
— Отчего же нет? Не сразу, само собой. Инструмент нужен — у нас в кузнечном деле кулаком по горячему металлу не бьют.
— Навык нужен, Геф. И поменьше болтовни.
— Это — само собой, — сдавленным голосом, зажав ладонью волосатую пасть, чтобы не расчихаться от поднятой пыли, закончил кузнец.
— Нам везет — считай, что другие группы никто не преследовал. Еще столько верблюдов сразу не наберешь.
— Так те раньше и вышли, Учитель. Но нам-то как быть? — зачесал могучий затылок Ртеп.
— Переждем, долго они не задержатся, а пять лепешек — все-таки еда, нас же не пять тысяч. До воды докопались?
— Докопались. Ждем — пригубь первым.
— Можно и первым, — не стал отказываться Ис, отползая вглубь. И, вытянув губы трубочкой, с удовольствием потянул из ямки прохладную воду. Потом зажевал кусок лепешки и вновь выполз к краю обрыва. Отсюда, сверху, хорошо просматривались пески, чего нельзя было сказать о видимости от подножия гряды. И сейчас, взглянув в сторону пустыни, где знойно плыл над барханами густой безветренный воздух, Ис увидел размытые фигуры людей — какой-то пеший отряд направлялся к устью ущелья.