— Возмутительно! — с негодованием воскликнула Фиби. — Но Тара во всем этом никоим образом не виновата!
— Нет, но полагаю, она жертва предвзятого отношения, только и всего, — Селия вздохнула. — Жаль, что мистер Эштон не отдал предпочтение поселковой школе в Фиттон-Магне. Я езжу туда преподавать пение, и, хотя она маленькая, у нее прекрасные традиции и по-настоящему благоприятная атмосфера. И никаких социальных давлений «Парковой школы», — сухо добавила она.
— Я поговорю с ним сегодня вечером, — решительно сказала Фиби.
Вернувшись домой, она передала Тару в заботливые руки Кэрри, которая тут же увела девочку поить чаем с печеньем. Глубоко вздохнув, Фиби пошла искать Доминика.
Он с озабоченным выражением лица стоял возле стола в своем кабинете, бегло читая сообщения, полученные по факсу. Какое-то мгновение Фиби колебалась, потом постучала в приоткрытую дверь.
Увидев, кто это, он мгновенно напрягся. Его улыбка была короткой и неестественной.
— Что-то случилось?
— Боюсь, что так. — Фиби вкратце рассказала ему о дневных событиях в «Парковой школе».
— Да, — печально произнес он. — И вы предвидели это, не так ли? — Ледяная улыбка промелькнула у него на губах. — К сожалению, прямо сейчас я предпринять ничего не могу. Я должен уехать сегодня вечером и буду отсутствовать, возможно, целую неделю. Я как раз собирался найти Тару и попрощаться с ней.
— Это будет для нее еще одним ударом, — тихо сказала Фиби. — Она почти совсем не виделась с вами в эти дни. Вы не могли бы отложить вашу поездку на один день?
Он покачал головой.
— Об этом не может быть и речи. Компанию, которой я помогал, пытаются подвергнуть вынужденному слиянию, и я должен разработать для них комплекс мер по спасению.
— А как же ваша маленькая дочь? — Ее голос стал хриплым от гнева. — Каковы ваши планы относительно спасательных мер для нее?
— Это то, — сказал Доминик, — за что я плачу вам.
— А это, — едва сдерживаясь, проговорила Фиби, — самое ужасное, что мог сказать отец.
Воцарилось напряженное молчание, затем Доминик поднял руки в знак перемирия.
— Хорошо, — произнес он устало. — Я ничего не могу поделать с этой поездкой, но клянусь, когда я вернусь…
— Только не говорите о нехватке времени! — прервала она его.
Он глянул на свои часы:
— Черт, я уже должен выходить! Тара смотрит телевизор? — Едва дождавшись ее утвердительного кивка, он стремительно прошагал через комнату.
Фиби задержалась, не желая мешать им. Ей хотелось, чтобы они, по крайней мере, это короткое время побыли наедине.
Раздался резкий звонок в дверь, и влетела Хейзл Синклер, внося с собой волну холодного воздуха, смешанного с приторным запахом духов.
— Где Доминик? — с властной требовательностью спросила она. — Он еще не уехал?
— Пока нет. Он как раз прощается с Тарой. Возможно, он не хочет, чтобы им мешали.
Хейзл посмотрела на Фиби так, как большинство людей обычно смотрят на мокриц.
— Не говорите глупостей, — презрительно сказала она. — Они наверху?
— Нет, в малой гостиной, — призналась Фиби.
— Полагаю, опять у телевизора, — фыркнула Хейзл. — Я надеялась, уж вы-то сможете придумать что-нибудь, стимулирующее мыслительную деятельность ребенка, особенно принимая во внимание ту зарплату, которую вам платят, — резко добавила она. — Но все вы девицы одинаковые — создаете поколение сорняков просто оттого, что норовите обеспечить себе легкую жизнь.
И, открыв дверь в малую гостиную, она стремительно вошла в нее.
— Доминик, дорогой… — услышала Фиби тошнотворно приторное приветствие, за которым последовало более сухое: — Добрый вечер, Тара.
— Хейзл, — голос Доминика звучал удивленно и слегка укоризненно. — Я тебя не ждал. — Он сидел у камина с заплаканной Тарой на коленях. Нежно сняв девочку с колен, он встал.
— Знаю, милый, но я должна была застать тебя прежде, чем ты уедешь. — Она театрально помолчала. — У меня просто потрясающая новость. Ты, конечно, помнишь Клейтонов — Говарда и Линнет? Ну, так вот, они сняли дом прямо под Инсбруком на все рождественские и новогодние праздники.
— Рад за них. — Доминик нахмурился. — Но я не понимаю, почему ты примчалась сюда сообщить мне об этом.
Хейзл деланно вздохнула.
— Это только начало. Они пригласили меня туда на все праздники. — Она возбужденно рассмеялась. — Рождество в Инсбруке, дорогой! Изумительная кухня, чудесное катание на лыжах. Разве это не восхитительно?
— Просто земной рай, — вежливо согласился он. — Надеюсь, снег будет глубоким специально для тебя.