– Ты должен бежать, – прошептала я.
– Не могу. – Его голос звучал совсем тихо, но я все равно уловила в нем боль. – Я клялся Кассиэлю и не могу оставить тебя здесь.
– В ад твоего Кассиэля! – прошипела я. В глазах защипало.
Твердая грудь вздымалась и опадала под моей щекой.
– Он, ходя по земле, считал, что и так уже в аду, ты же знаешь, – отозвался шепотом Жослен и легонько погладил меня по голове. – Я слышал эти легенды всю жизнь, но до сих пор не понимал их в полной мере.
По телу прошла дрожь.
– Я тоже, – прошептала я, думая о Наамах, которая возлегала с незнакомцами и с подлым шахом Персиса, и о скальдийском военачальнике Вальдемаре Селиге. – Я тоже.
Потом мы долго молчали. Я почти уснула, когда снова услышала тихий голос Жослена.
– Как д’Эгльмор это терпит? Он же обрекает ангелийцев на верную смерть под топорами скальдов.
– Десяток людей погибнет, зато еще сотня встанет под его знамена, – сказала я, глядя на угли. – И появится повод обвинить короля в потерях, понесенных Камлахом из-за того, что из столицы не прислали войска. Таков же был его план и с Искателями Славы. Герцог д’Эгльмор подгребает под себя империю. Не знаю, какой путь он изберет, но прекрасно понимаю, к какой цели он стремится. Что мне интересно, так это почему Гюнтер его не боится?
– Потому что герцог ему платит, – горько произнес Жослен.
– Нет, – я покачала головой, по-прежнему лежа у него на груди. – Здесь нечто большее. Гюнтер держит за пазухой что-то, о чем д’Эгльмор не подозревает. Варвар хохотал, когда я ему сказала, что Кильберхаар много чего не знает. Похоже, это именно то, о чем Гонзаго д’Эскобар предупреждал еще год назад: скальды наконец обрели вождя, умеющего думать.
– Да поможет нам всем Элуа, – прошептал Жослен.
После этого мы больше не говорили, я уснула и проснулась от того, что кто-то легонько тянул меня за рукав. Открыв глаза, я увидела над собой взволнованное морщинистое лицо Турид, которая встала раньше всех, чтобы приняться за работу. Из-под промасленных шкур на окнах в большой зал струился неяркий свет, а тенны все еще спали, дыша перегаром.
– Уходи, – прошептала старуха. – Они скоро проснутся.
Думаю, именно тогда я начала осознавать, что наши с Жосленом отношения изменились. В ту ужасную ночь нам показалось естественным искать поддержки друг у друга, но опасливое удивление Турид окрасило для меня нашу близость в новые цвета. Я села и смахнула с волос и юбки ошметки камыша. Жослен лежал, наблюдая за мной. Не знаю, о чем он думал. Ни он, ни я не осмелились заговорить, боясь разбудить теннов. Я на прощание сжала его ладонь, встала и, обходя храпящих воинов, прокралась вслед за Турид в покои Гюнтера, где забралась в уютную постель из мягких теплых шкур.
Скальд что-то проворчал во сне и перевернулся, привлекая меня к себе. Не закрывая глаз, я лежала в могучих объятиях, презирая его всей душой.
Глава 44
После набега жизнь на хуторе потекла прежним чередом, хотя мы с Жосленом в обозримом времени навряд ли поддались бы ее обманчивому спокойствию. Вылазка скальдов послужила нам горьким напоминанием о том, за кого они нас держали.
Зима и в Городе Элуа не самое приятное время года: холодает, а жалящий ветер нередко разгоняет людей по домам и останавливает торговлю и досуг. Но тяготы городской зимы не идут ни в какое сравнение с зимовкой в поселении скальдов. Здесь мы оказались в снежной ловушке. Частенько разыгрывалась метель или мороз так крепчал, что даже сами варвары не решались надолго покидать натопленные дома. Но и когда пригревало солнце, ехать было некуда, а делать особо нечего. Слуги, женщины и вилланы проще переносили скуку, поскольку для них всегда находилась какая-нибудь работа. Но Гюнтер и тенны, не имея возможности охотиться или с дозором объезжать свои земли, маялись от безделья. Той зимой я увидела, почему скальдийские воины так любят биться об заклад, ссориться и напиваться: когда день за днем они вынуждены сидеть взаперти в большом зале, им просто нечем больше заняться.
Конечно, чтобы убить время, у них на вооружении есть богатая поэтическая традиция, и та зима выдалась урожайной на разнообразные песни. Вдобавок к известным мне еще с отрочества боевым гимнам и мирным речитативам, которым меня научили местные женщины, я наслушалась длиннющих героических саг, озорных частушек, эпических сказаний о войне богов с великанами, а также восхвалений и поэм, посвященных Вальдемару Благословенному.