– Прошлой ночью я пыталась убить Селига, – поделилась я.
Жослен дернулся и всем телом повернулся ко мне.
– Зачем? За покушение скальды тебя бы растерзали.
– Знаю. – Я смотрела на пляшущие языки пламени. – Но если бы покушение удалось, то главные проблемы разрешились бы наилучшим образом. Никакой другой вождь не смог бы возглавить всех скальдов, не смог бы занять место Селига. Только он способен удерживать вместе разрозненные, зачастую враждебные друг другу племена. А тебе не пришлось бы нарушать обет.
– И что случилось? – тихо спросил Жослен.
– Он проснулся, – пожала я плечами. – Может, это правда, что он неуязвим. Старый жрец-целитель назвал меня копьем Кушиэля, и тем сподвиг на убийственные мысли. Но Селиг не вовремя проснулся. К счастью, он не разглядел моего намерения.
– Ах, Федра. – Жослен со свистом втянул воздух и прерывисто выдохнул, будто бы смеясь. – Игрушка развратных богачей. Ах, Элуа… теперь мне по-настоящему стыдно. Жаль, что я не успел поближе узнать Делоне, воспитавшего такую замечательную ученицу.
– И мне жаль. – Я сняла одну рукавицу и вытащила веточку, застрявшую в волосах Жослена, а затем принялась играть с выбившейся прядкой, наслаждаясь ее шелковистостью. – Но, если уж совсем начистоту, при нашей первой встрече ты показался мне…
– Иссохшим стариканом-кассилианцем, – закончил он, с улыбкой глядя на меня. – Помню-помню.
– Нет! – Я резко дернула его за волосы и улыбнулась. – Так я представляла тебя до нашей встречи. А увидев воочию, решила, что ты заносчивый, самодовольный, исполненный ханжества мальчишка-кассилианец.
На этот раз Жослен рассмеялся искренне и звонко.
– Ты не ошиблась. Таким я и был.
– Конечно же, ошиблась. Будь ты таким, каким я тебя считала, то сломался бы и умер от унижения еще на псарне Гюнтера. Но ты не сдавался, а продолжал сражаться и оставался верным себе. И только благодаря твоей защите я до сих пор жива.
– Нет, это ты сумела защитить и себя и меня, Федра, – покачал головой Жослен и поворошил угли кончиком меча. – Уж в этом отношении я не питаю иллюзий. Но клянусь, теперь я сделаю все, что потребуется, чтобы в целости и сохранности доставить тебя к Исандре де ла Курсель. Если же в итоге я буду проклят братьями за свои проступки, пусть предадут анафеме по полной, от души, а не походя, как за ерунду какую-нибудь.
– Понимаю, – пробормотала я, не в силах забыть глаза Жослена, когда он убил Белых Братьев. Мы немного посидели в тишине, пока я не сказала: – Пора поесть.
– Поесть и поспать. Нам потребуются силы. – Встав, он убрал меч в ножны и принес котелок с похлебкой. У нас имелась всего одна ложка, поэтому мы ели по очереди мое горячее, но невкусное варево. Когда котелок опустел, Жослен вычистил его и наполнил снегом, пока я сидела, замерзшая снаружи, согретая изнутри и сонная от усталости, завернувшись в меховую накидку.
Мы улеглись на постель из сосновых ветвей и укрылись всем, чем могли. Я тесно прижалась к Жослену и вскоре почувствовала, как тепло его тела проникает в меня.
– Спи, – прошептал он мне в волосы. – Сегодня они нас не найдут. Спи.
И я уснула.
Глава 52
Утром я проснулась одна, замерзшая до одеревенения.
В свое время дорога от селения Гюнтера на Слет показалась мне неимоверно трудной, но с теперешней она не шла ни в какое сравнение. Не вполне это сознавая, в ту поездку я являлась частью племени, причем драгоценной и лелеемой частью. Тогда мне не приходилось ни обихаживать свою лошадь, ни готовить еду, ни заботиться об устройстве стоянки.
А после побега на меня навалилось множество путевых забот, потому что продвигаться следовало быстро, а Жослен, пусть и на все руки мастер, не мог в одиночку справляться со всеми делами. Он все же был непривычен к скальдийской глуши, где холод вгрызается в кости глубже, а снега выпадает куда больше, чем в родных ему горах Сьоваля.
В той поездке, опасаясь шуметь, мы изобрели и освоили свой собственный язык быстрых жестов, кивков и гримас. Я научилась многим доселе неведомым мне вещам, которые, как казалось совсем недавно, не могли пригодиться в моей жизни, например, как седлать пони или как прокладывать путь в густом лесу, где затаившиеся под снегом корни грозили обезножить и лошадей, и людей. Научилась наматывать на голову шерстяную шаль наподобие бурнуса, сберегая драгоценное тепло и защищая лицо от пронизывающего ветра. Научилась скалывать наморозь с поклажи и без остановки ехать сквозь метель. Научилась чистить копыта от льдинок, до крови вонзавшихся в уязвимую стрелку на конской подошве. Научилась носить на поясе и использовать в простой работе кинжал Трюгве, захваченный Жосленом.