Жослен прищурился во мрак, нерассеянный костром.
– Федра, – увещевающе произнес он, – у нас же больше нет ничего ценного.
– И это тоже никакая не ценность, – упрямо возразила я. – Я лучше умру от голода, чем воспользуюсь подачкой предательницы.
– Правда? – Он сурово посмотрел на меня. – Разве не ты заставила меня поступиться гордостью, лишь бы остаться в живых?
Я немного помолчала, обдумывая его слова.
– Ладно, – пришлось согласиться. – Давай сюда этот проклятый камень, я его сохраню. Буду носить и помнить. Если нам придется покупать себе жизнь, мы им расплатимся. – Мой голос стал громче, зазвенев под сводами пещеры. – А если не придется, приберегу до того дня, когда представится возможность швырнуть его под ноги Мелисанде Шахризай. И тогда она получит ответ на свой вопрос, тогда она убедится, что стрела Кушиэля сильнее его крови!
Жослен молча принес бриллиантовую слезинку и завязал шнурок на моей шее. «Лучше уж он, – думала я, поднимая волосы, чтобы ему было удобнее, – чем все остальные, кто уже накидывал на меня эту петлю».
Закончив, он ласково погладил меня по спине.
– Жаль, что тебе не удалось завершить туар, – прошептал Жослен. – Знаешь, он очень красивый. Как и ты.
Я повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
Он лукаво улыбнулся.
– Пусть мне и довелось сбиться со строгого пути Кассиэля, – тихо произнес он, – по крайней мере я утешаюсь тем, что утратил целомудрие в объятиях несравненной куртизанки, достойной королей.
– Ах, Жослен… – Я наклонилась, взяла его лицо в ладони и поцеловала в лоб. – Ложись. Нам предстоит дальняя дорога, а тебе нужно восстановить силы и подлечиться. Я убаюкаю тебя сказкой на ночь, если хочешь… у вас в Братстве помнят о том, как Наамах искушала Кассиэля? В Доме Кактуса часто повторяют эту историю…
Я принялась нараспев рассказывать ему легенду о наших покровителях, и Жослен уснул с улыбкой на устах, не дослушав до конца. «И хорошо, – подумала я, – ведь эта история не может похвастаться исчерпывающим завершением и слушателю приходится самому додумывать, что же случилось дальше».
Легенды о богах и ангелах довольно часто будто бы оборваны, потому что имеют продолжение уже в истинной Земле Ангелов, куда, как всем известно, ушли наши прародители. Это нам, смертным, не дано воли, чтобы отклониться от предназначения. Каждый из нас должен прожить свою жизнь и пройти свой путь.
Утром костер почти потух, оставив лишь холодный пепел и несколько еле тлеющих угольев, так что пришлось одеваться, ежась от прохлады. Ни слова не прозвучало о том, что случилось ночью. Да и что тут говорить? Романтики со мной не согласятся, но я не вижу смысла распинаться о любви, когда на кону стоит выживание. Да, предложив списать чудесное происшествие на сон, я говорила искренне. Просыпаться было крайне печально. Мы принялись спешно готовиться к отъезду.
Метель утихла, и полупрозрачные облака, пятнавшие небо, казались порожними. Снаружи в пещеру просачивался сероватый утренний свет. Я быстро погрузила на пони наши пожитки, держа меховые рукавицы в зубах и чувствуя, как замерзают пальцы. Жослен, за ночь заметно оклемавшийся, проверял конские копыта.
– Федра! – вдруг воскликнул он, когда выпустил переднюю ногу одной из лошадей. Та встревожено топнула, и по стенам разнеслось эхо.
Я проследила за указующим жестом Жослена.
На большом камне перед входом в пещеру виднелся символ Элуа. В отраженном свете восходящего солнца знак сверкал серебром. Я ошарашено глазела на него и только через какое-то время сообразила закрыть рот. Нас с Жосленом охватило восторженное воодушевление.
– Знаешь, что это значит? – задыхаясь, спросил он. – Они останавливались тут на ночлег, когда шли по землям Скальдии! Элуа, Кассиэль, Наамах… все Спутники! – Подойдя к выходу из пещеры, Жослен благоговейно возложил руки на скалу. – Они здесь были.
– Они здесь были, – эхом отозвалась я, глядя на четкие серебристые линии и вспоминая свою безмолвную молитву. «Мы спали и видели сны в священном месте», – подумала я, а вслух сказала: – Жослен, идем домой.
Нехотя оторвавшись от камня, он посмотрел на меня, кивнул и накинул на плечи волчью шкуру Белого Брата.
– Домой, – твердо сказал он и зашагал.
Я была очарована сладким сном и знаком от наших божественных прародителей, не забывших своих несовершенных потомков, в чьих жилах текла лишь тонкая струйка божественной крови. Крови, дарящей право на благословенную землю, на золотую мечту, от которой нас отделяли мили и мили снежной пустыни.
Снаружи нас ждала студеная скальдийская зима.