Йен отпустил девушку так внезапно, что она бы упала, не окажись за спиной надежной опоры в виде каменной стены.
— Маклин, ты… — Вошедший мужчина, увидев их, замолчал и тихо выругался. Все еще одурманенная страстью, Маргарет не сразу узнала молочного брата Йена. — Проклятье, я не хотел мешать…
Маргарет в страхе замерла. Слишком уж наглым был его взгляд.
Йен пришел в себя быстрее. Сделав два шага, он заслонил девушку от глаз друга, и Маргарет была ему за это благодарна.
— Я присоединюсь к тебе через минуту, Фин, — пробурчал он.
Физиономия Фина расплылась в насмешливой улыбке.
— Не торопись, приятель, — сказал он.
Маргарет не видела выражения лица Йена, но, заметив, как быстро скрылся Фин — словно растворился в воздухе, — поняла, что выражение это не обещало ничего хорошего.
Когда Йен снова повернулся к девушке, лицо его было, как обычно, непроницаемым.
— Прошу меня извинить, — сказал он. — Это не должно было случиться.
Маргарет смотрела на него с искренним удивлением. Глядя на его невозмутимое лицо, невозможно было поверить, что всего лишь несколько минут назад он целовал ее с необычайной страстью.
Почему же ее так влекло к Йену Маклину? Она ведь и раньше видела красивых мужчин. Некоторые из них даже были не менее высокими и сильными. Она встречала и серьезных мужчин, умных и образованных. Но ей еще не приходилось встречать мужчину, который понимал бы ее без слов.
Склонив голову к плечу, Маргарет внимательно на него посмотрела и спросила:
— Что‑то случилось?
Йен молчал. Какое‑то время они смотрели друг другу в глаза, наконец он ответил:
— Понятия не имею.
Девушка невольно засмеялась.
— Полагаю, случившееся можно определить словом «вольности».
Йен тоже рассмеялся. Смех изменил его черты, сделав лицо по‑мальчишески очаровательным. Маргарет подумала, что могла бы смотреть на это лицо бесконечно долго, всю жизнь.
— Да, понимаю, — кивнул он.
— А я теперь понимаю, что вы говорили о щенках. — Она стала серьезной. — Хотя я и не думала о подобном приглашении к продолжению.
Йен чуть нахмурился.
— Я вовсе не имел в виду то, что сказал. Моими устами говорила злость. Вы не сделали ничего дурного. То, что случилось, — моя вина.
— Что случилось, то случилось. Никто не виноват. — Маргарет попыталась улыбнуться — не слишком, впрочем, успешно. — Тем не менее я рада слышать, что не сделала ничего плохого. И ни о чем не жалею.
— Я тоже рад.
Они несколько секунд молчали, и молчание их вовсе не тяготило. Маргарет понимала, что этот мужчина ей нравится. Да, ей очень нравится этот молчаливый и серьезный молодой воин. Ей нравится видеть, как маска невозмутимости на его лице иногда дает трещины, сквозь которые прорывается чувство юмора. Ох, ей ужасно нравится его улыбка! А также его лицо, фигура и манера держаться. Ей все в нем нравится.
Может, ее мысли написаны у нее на лице? Маргарет заметила, что взгляд молодого воина потеплел.
— Виноват я или нет, это не должно повториться, — сказал он.
Девушке хотелось возразить, но как она могла? Ведь Йен был прав.
— Вы должны идти, — продолжал он. — Комин, вероятно, не понимает, почему вы до сих пор не вернулись в зал.
Будь в его голосе хотя бы намек на сомнения или колебания, она бы осталась. Но такого намека не было, и Маргарет, молча кивнув, шагнула к двери. Уходя, она чувствовала, как сильно ноет сердце. В Йене Маклине было что‑то необъяснимо притягательное. Он в одночасье стал для нее особенным, ей хотелось прижаться нему, обнять — и никогда не отпускать.
«Ох, я веду себя как дура, — сказала она себе. — Совсем как тринадцатилетняя молочница Энни, которая в прошлом году целый месяц ходила как привязанная за шестнадцатилетним помощником конюха Падрэгом, думая, что влюблена в него».
Но то молочница, а дочери могущественных лэрдов не влюбляются. Да‑да, именно так.
Маргарет прикусила губу. Она очень надеялась, что не ошибается.
Глава 6
Йен знал, что должен придумать способ произвести впечатление на Брюса, но никак не мог сосредоточиться и собраться с мыслями. Когда охотники холодным серым утром скакали по лесистой равнине на юго‑запад — эту местность называли Королевским парком, — он был не в состоянии думать о ловушках и рельефе местности, не мог думать даже об олене, которого недавно подстрелил. Он думал только о поцелуе, хотя о нем уже давно следовало бы забыть.
Хм… даже интересно… Что на него нашло? Столь откровенная слабость к девчонке не могла не беспокоить. На него все это было совершенно непохоже. Он никогда в жизни не делал ничего подобного. А ведь уже был близок к тому, чтобы уложить ее на скамью в нише, задрать юбки… и совершить глупость. Очень большую глупость. Огромную. Тем самым он обрел бы чертову прорву неприятностей — от Брюса, от отца и от Макдауэлла.