На лбу выступила испарина, Лерика трясло словно от лихорадки. У Реймона ничего не получится. Он встал, дотянулся до кубка, зубы стучали о металл, сделал пару глотков. Прохладный сок помог успокоиться. Он согласился помогать дознавателю не потому, что боялся Ареда, а ради призрачного шанса спасти своего воспитанника. Теперь Лерик понимал, что министр заморочил ему голову лживой надеждой, тщательно перемешанной с угрозами и намеками. На самом же деле ни ему, ни Арлану уже нечего терять.
Лерик сел за стол, пододвинул чернильницу, переписал начисто последний вариант перевода второй главы и вложил листы в книгу. Вряд ли дознавателю это поможет, но долги надо платить. Затем он вытащил из ларчика тяжелый кошель, накинул плащ. Сейчас или никогда. Во дворце только гвардия, герцог Алестар уехал еще вчера, молодой лис старому и в подмастерья не годился, попался в силки, Саломэ отослала его прочь. Последовавшего за ним человечка в сером неприметном плащике Лерик не заметил.
***
Почтенный Мартинос сразу же узнал своего полуночного посетителя, хотя видел его всего один раз, семь лет назад, и за эти годы мальчик успел вырасти в мужчину, сохранив, впрочем, угловатую юношескую нескладность. Но наметанный взгляд трактирщика в таких делах не ошибался. Он самолично поднес молодому человеку кубок с вином, узнав заодно ответ на мучавшую его все эти годы загадку. На груди у юноши мерцал, отражая свет свечи медальон. Мартинос слыхал, что нынешний Хранитель совсем молод, но до сих пор ему как-то в голову не приходило связать воедино члена Высокого Совета и худенького мальчонку, упившегося вдрызг в его трактире.
В любом случае, то не его дело, Хранитель уж точно не обрадуется, если напомнить, какую трепку ему тогда задал Варго с молодчиками. Нет уж, хороший трактирщик всегда знает, когда надо говорить, а когда онеметь и оглохнуть. Юноша одним глотком осушил кубок и подозвал хозяина. Тихо звякнула монета, упав на столешницу:
- Скажите, почтенный, Варго Криворукий все еще захаживает в ваше славное заведение?
Особой надежды у Лерика на это не было - после драки судьбой разбойника, переломавшего ему ребра, он не интересовался, Варго отправили либо на виселицу, либо на рудники. Но если все-таки кайлом махать, а не в петлю, то семь лет прошло, мог выйти на волю после королевского прощения, или же сбежать. А коли Криворукий жив, то старой привычке выпивать задаром он не изменит, в этом Лерик был уверен, потому и отправился в трактир, одно название которого до сих пор отзывалось тупой болью между ребрами.
Мартинос на минуту задумался: золотой на столе был хорошей причиной ответить на вопрос, особенно если за ним из кошеля последуют собратья. С другой же стороны, высокий советник вино выпьет и вернется во дворец, а Варго никуда не денется. И если ему не понравится излишняя разговорчивость трактирщика, то бесплатной выпивкой бедняга не отделается. А с третьей стороны... ох, сколько же разных сторон набралось, голову сломишь, пока решишь! Хранителю может точно так же придтись не по вкусу его молчание, как и Варго болтовня. Вот ведь, не было печали! Тишина затягивалась, но в отличие от Криворукого, Хранитель за выпитое платил, и Мартинос решился. Подцепив монету он кивнул:
- Захаживает - это не то слово, ваше сиятельство, - сиятельством, вроде бы, только герцогов называют, но трактирщик понятия не имел, как следует обращаться к Хранителю, и решил, что кашу маслом не испортишь, - почитай, каждую ночь заходит. - "Еще бы ему не заходить, - с раздражением подумал Мартинос, - когда и нальют, и закуску поставят, и девку в уголке замять можно, и все задарма".
Лерик кивнул:
- Хорошо. Тогда я подожду его здесь. Принесите бутыль вина получше, и два кубка.
Трактирщик поспешил выполнить заказ, и поставив за стойку служанку, отправился будить жену. Пускай от греха подальше прихватит заветный сундучок, да переночует у матери, на соседней улице. Мало ли чем предстоящая беседа обернется. А поразмыслив еще немного, вышел на улицу, и подойдя к старому нищему, подпиравшему спиной стенку соседнего трактира, шепнул ему пару слов на ухо. Пускай Варго сам решает.
Криворукий не торопился. Прошли фонарщики, проверили, во всех ли фонарях горит масло, затем сменилась первая ночная стража, Несмотря на тяжелые времена (впрочем, когда это они были легкими), хозяева кабаков и увеселительных заведений исправно платили осветительный сбор, даже увеличили взносы, в надежде, что яркий свет заманит посетителей. Расчет не оправдался - жители Сурема предпочитали по ночам сидеть дома, но немногие смельчаки могли не опасаться, что их ограбят и зарежут в темноте. И то и другое теперь делали на свету, особо не стесняясь.
Впрочем, закрывались заведения все равно рано, и масла в фонари заливали так, чтобы хватило до первой стражи - аккурат чтобы по кружечке пропустить, да отправиться домой, двери закрывать, окна запирать. Трактир Мартиноса единственный во всем квартале по-прежнему работал всю ночь, чтобы незваные, но дорогие гости в любой момент могли промочить свои ненасытные глотки.
Варго заявился уже после полуночи, привел с собой всего троих, и те тихо пристроились за ближний к двери столик, в то время как сам Криворукий направился к одиноко сидящему Лерику. Тяжело опустился на стул, хмыкнул:
- Ишь ты, какая птица! - Хранитель потянулся к бутылке, но Варго остановил его, - нет уж, пить я с тобой не стану, Лерик-книгочей. Говори, что тебе надо, и побыстрее. А то знаешь, хоть ты и высокий советник, да как посмотрю на твою рожу кислую, так рука сама и тянется вдарить. Боюсь, не удержусь. Я, знаешь ли, четыре года кайлом махал, да при каждом взмахе представлял, что по тебе прохаживаюсь, - обычно громкоголосый, Варго говорил сейчас тихо, но в голосе звенела такая ненависть, что обернись она ядом, хватило бы отравы на весь мировой океан.
Лерик сдержал усмешку - Криворукому было не по силам напугать его, ни громкими угрозами, ни тихим шипением. Он боялся только одного: не успеть. Чанг вот не успел. Юноша послушно отодвинул бутылку:
- Как знаешь, Варго. Вино хорошее, я у хозяина самого лучшего спросил, совсем как ты для меня в тот раз. Но я понимаю, ты на меня сердишься. А зря, Варго, зря. Ты вот мне ребра переломал, чуть к Творцу раньше времени не отправил, а я на тебя зла не держу. Потому что за дело бил. Я ту трепку заслужил. Загородился, забыл, кто есть и кем останусь. Из грязи можно вытащить, да нельзя отчистить. Ты пострадал из-за меня, потерял годы жизни и много денег. И если первое я вернуть не могу, то второе возмещу с лихвой.
- Деньги? Это всегда хорошо, - недоверчиво произнес Криворукий. В прочувствованную речь мальчишки он и на медяк не поверил. Раскаивается тот... Как же! Дураков пусть поищет у себя в Высоком Совете, а здесь дурных не держат. Видать, сильно приперло Хранителя, если ему старые друзья понадобились, да так, что готов любые деньги заплатить, - и кого за твои деньги я должен убить? - поинтересовался он, - ты имей ввиду, что сдеру вдесятеро, и за работу, и за обиду, и за молчание.
Лерик покачал головой:
- Я не буду тебе платить, Варго. Ты возьмешь свою плату сам. И она будет больше, чем ты в силах себе вообразить.
Разбойник снова только хмыкнул - из всех наук он освоил только счет, но зато в полной мере, и мог себе представить весьма и весьма большую сумму, с точностью до золотого, но Лерик продолжал:
- Вся дворцовая сокровищница будет в твоем распоряжении. Сколько унесешь, все твое.
- Да ну? И кто ж меня туда пустит? Неужели у тебя ключик есть?
Лерик улыбнулся в ответ:
- Вообще-то есть. И я даже готов открыть тебе дверь, при одном условии: дворец ты возьмешь приступом сам.
- Чего? - Варго решил, что ослышался.
Хранитель пояснил:
- Дворец сейчас охраняют только гвардейцы, а их не так уж и много, и защищать они будут в первую очередь королеву. До коронации осталось несколько дней, это твой единственный шанс. Ты станешь богат, Варго, неслыханно богат.
Криворукий все еще не понимая, спросил: