- Прикажете удалить его силой? - осторожно поинтересовался распорядитель.
Саломэ досадливо вскрикнула - цирюльник слишком сильно потянул прядь, и вздохнула:
- Этого только не хватало! Хорошо, давайте его сюда, только быстро, - словно ей мало было сложностей с государыней!
Ирия отказалась одеваться, служанкам пришлось просовывать ее руки в рукава, словно наряжая тряпичную куклу. Утром она попыталась остаться в постели, и поднялась только после того, как свекровь прошипела на будущей невестке на ухо, что король придет исполнить супружеский долг прямо сюда, так что она может не трудиться покидать ложе.
Айвор отвесил подозрительно короткий поклон и подошел ближе. Саломэ остановила его:
- Стойте где стоите! Вы испачкаете мне платье! - Переодеваться у нее уже не было времени, пришлось бы явиться на коронацию собственного сына в заляпанном грязью платье, - что требует моего внимания настолько срочно, что вы даже не потрудились привести себя в пристойный вид?
- Две причины, ваше величество. Во-первых, я приехал передать вам послание Берегового Братства, - он протянул королеве футляр. Фрейлина передала послание, успев протереть платком, но Саломэ не собиралась читать его сейчас:
- До коронации моего сына осталось два часа! Береговое братство подождет.
- В таком случае позвольте мне на словах передать вам содержание письма. Начиная с сегодняшнего дня ни один корабль не покинет гавани империи, до тех пор, пока не будет заключен мир с Кавдном. Моряки устали воевать.
- Это мятеж! - Гневно выкрикнула Саломэ. До чего же ей порой недоставало Чанга... будь министр по-прежнему на посту, с наглецом-южанином разбирался бы он.
- Это исконное право Берегового Братства, ваше величество. Вы не можете заставить людей выйти в море, если они не хотят этого делать.
Саломэ повернулась к своему секретарю, застывшему в дальнем углу комнаты:
- Вызовите военачальника! Он ведь глава этого самого братства, пусть сам разбирается со своими моряками.
- Прошу прощения, ваше величество, но у вас устаревшие сведенья. Вы напрасно не потрудились прочитать письмо. Глава берегового братства - я. И могу вас заверить и от своего имени, и от имени морских лордов, что корабли не поплывут.
- Все-таки мятеж, - заключила Саломэ, невольно любуясь молодым человеком. В своей дерзости он был восхитительно красив: осеннее солнце, пройдя сквозь оранжевые стекла витража, придало светлым волосам благородный оттенок темного золота, глаза цвета морской волны в теплый летний день вызывающе горели на смуглом лице. Такой красоте самое место в легендах, куда лорда Айвора стоило отправить сразу после войны с Ландией, не дожидаясь, пока он взбунтует моряков. Придется исправлять чужие ошибки: назад в Ландию он не вернется. А что делать с морскими лордами, стоящими за этим свободным волеизъявлением, она подумает после коронации. К счастью, южане так и не изменили своему обыкновению не держать больших дружин.
Айвор словно прочитал ее мысли:
- Моя смерть не изменит решение братства, ваше величество, они готовы идти до конца. Надеюсь, вы проявите мудрость, и не станете начинать правление своего сына с кровопролития, как поступил его отец, - и прежде, чем Саломэ успела что-либо ответить, продолжил:
- Я передал вам послание, а теперь, с вашего позволения, хотел бы увидеть свою супругу, государыню Ирию. Не сомневаюсь, что ее возвращение на родину будет воспринято как знак доброй воли молодого короля в установлении мира с соседями.
В наступившей тишине со звоном разлетелся на куски кувшин с горячей водой, выпавший из рук цирюльника:
- Что? - Только и смогла беспомощно переспросить побледневшая даже сквозь слой румян Саломэ.
- Государыня Ирия - моя жена. Брак заключен согласно всем законам, чему есть свидетели, и заверен. Мои слова может подтвердить леди Риэста, жрецы, проводившие обряд, а так же министр Чанг, - Айвор не стал уточнять, каким еще образом можно подтвердить его слова, но Саломэ и без того во всех красках представила себе, какой разразился бы скандал, взойди новобрачная на ложе. Не говоря уже о том, что к ложу ее пришлось бы привязывать...
Чанг! Опять Чанг! Разумеется, Айвор ведь только что приехал, и сразу же вломился к королеве, он еще не знает, что министр переоценил степень своего могущества. В эту минуту Саломэ хотелось разрыть безымянную могилу на дворцовом кладбище, оживить покойника хоть самой черной магией и удавить собственноручно. Он знал! И позволил южанину стать наместником Ландии, а чужую жену обвенчал с ее сыном! В тот момент Саломэ уже не помнила, что брак этот был пустым обрядом, а министр выполнял волю короля.
Она заставила себя успокоиться и быстро все обдумать: до коронации меньше двух часов. Даже если государыня Ирия немедленно овдовеет, скандала не избежать. Слишком много свидетелей, да и безутешная вдова не станет молчать. Не говоря уже о том, что венчание придется проводить заново. Южанин может получить свою жену, но он напрасно думает, что она отдаст им Ландию. Саломэ вызвала стражу:
- Проводите лорда Айвора в покои к государыне и проследите, чтобы он их не покидал. А это, - она протянула гвардейцу так и не открытый футляр с посланием берегового братства, - передайте военачальнику, - Саломэ снова подставила голову цирюльникам. Ни мятежи, ни откровения, ни Семеро, ни Аред во плоти не помешают ей сделать своего сына королем.
***
Коронацию столичный город Сурем видел впервые. В летописях не сохранилось упоминаний, проводил ли король Элиан особую церемонию в первое свое пришествие, тогда и города-то толком не было, так, пара укреплений за крепостной стеной, но после своего внезапного возвращения короноваться он не стал, сразу же приступил к государственным делам. По храмам прочитали благодарственные молитвы, тем дело и закончилось. Наместницы же и вовсе не короновались, а венчались со статуей, после чего вступали в должность, принимая из рук Хранителя государственную печать. Для Арлана ритуал пришлось создавать заново, в кратчайшие сроки, церемонию можно было провести и с большей роскошью, но Саломэ слишком торопилась.
Для коронации избрали храм Эарнира, хотя сперва хотели возложить на принца корону перед изображением Хейнара, по Саломэ возразила, что король и есть Закон для своих подданных, и церемонию перенесли к алтарю бога жизни.
Тут же по городу начала гулять дерзкая песенка, в которой Семеро спихивали друг на друга сомнительную честь возложить корону на молодого государя: Хейнар отказался, сказав, что для этого короля закон не писан, Лаар сообщил, что после бездарной войны с Кавдном ему и смотреть на принца противно, Аммерт развел руками - уж если Хранитель взбунтовался, то он поверит своему избраннику, и подавно не станет короновать мальчишку: учитель знает цену своему ученику. Навио сбежал в дальние края, Эдаа сказал, что принц - вор, укравший у бога времени десять лет жизни, а вору негоже править империей. Один только Келиан был готов короновать принца за верную службу его отца, ведь Элиан усердно потрудился во славу бога смерти, но милосердный Эарнир согласился взять на себя неблагодарную обязанность, в надежде, что принц не станет повторять ошибки покойника.
В конце песенки неизвестный автор восхищался милосердием Эарнира, но сомневался, что молодой король окажется лучше старого. А в самом последнем куплете прямо заявлял, что раз уж отца прибрал к себе Восьмой, то ему бы и следовало короновать сына. Саломэ назначила награду за голову сочинителя и штраф за исполнение его сочинения, городская стража арестовала уже шестерых рифмоплетов, но песенку по-прежнему распевали на всех углах.
Принц медленно шел к алтарю по синей ковровой дорожке, расшитой зелеными листьями. Торжественно гудели трубы, дамы и кавалеры в роскошных нарядах заполнили зал, но королева знала, что это всего лишь толпа придворных лизоблюдов. Лорды не приехали на коронацию, даже не прислали своих представителей. Не было и послов: Ландия считалась частью империи, с Кавдном воевали, а эльфийский посланник покинул Сурем сразу же после возвращения Элиана. Саломэ понимала, что коронация - лишь первый шаг на долгом пути, и ох как дорого придется заплатить, чтобы упрочить его власть над империей. Ради себя она не пошла бы на такие жертвы, но во имя сына была готова на все. Арлан рожден, чтобы править!