Псы Хейнара направлялись к покоям государыни Ирии. Если верить записям Хранителя, у них оставался единственный шанс уже не предотвратить, а всего лишь отсрочить окончательное пробуждение Проклятого. И главным оружием в смертельно опасной гонке со временем должна была стать супруга вот уже час как короля Арлана. Если только Лерик не ошибся в своих построениях, если они уже не опоздали, если им удастся вывести государыню из дворца... слишком много если.
Ирия стояла у окна, и когда она повернулась на шум распахнувшейся двери, Реймон с удивлением отметил, что никогда еще не видел государыню столь умиротворенно-счастливой. Всем было известно, что ее привезли в Сурем против воли и насильно обвели вокруг алтарей, и брак этот по сути своей был кощунственным надругательством над самой идеей освященного Семерыми союза между мужчиной и женщиной. Никто, соответственно, и не ждал, что титулованная пленница с радостью примет печальную судьбу. Бунтовать Ирия не пыталась, но после обряда заперлась в отведенных ей покоях, не выходя в свет, свитой так и не обзавелась, довольствуясь единственной служанкой, привезенной еще из Ландии.
Реймон и встречал-то государыню всего несколько раз, на особо торжественных церемониях, еще при жизни короля Элиана, и счастливой она не выглядела, скорее напоминала человека приговоренного к смертной казни, только положенная неделя ожидания в ее случае грозилась растянуться на долгие годы. Сейчас же ее глаза светились радостью, словно она и в самом деле с нетерпением ожидала возможности взойти на брачное ложе. Реймон сжал губы - этого он не предвидел, чары Ареда оказались слишком сильны, как бы не пришлось утаскивать ее силой... Дознаватель шагнул вперед:
- Вы должны отправиться с нами, государыня. У нас нет времени на долгие разговоры - король скоро придет к вам, чтобы придать браку законную силу, а этого нельзя допустить. Я все объясню вам по дороге.
Ирия отшатнулась от подошедшего слишком близко дознавателя:
- Королю нечего здесь делать, а я не собираюсь никуда уходить из этих покоев. Саломэ напрасно думает, что может исподтишка выманить нас из дворца и убить! Даже использовав для этого псов Хейнара! Если она так жаждет нашей смерти, то пусть сделает это открыто, перед всем миром!
- Я... - но договорить Реймон не успел, в оставшуюся открытой дверь вошел король. И одного взгляда на него дознавателю было довольно, чтобы понять - они опоздали. Этого уже не остановить. Но все же он сделал шаг вперед, закрыв собой Ирию, и сорвал с груди амулет. Камень засветился, набирая силу, он торопливо кричал молитву-заклинание, видя, что не успевает. Грани вспыхнули, с острия заточенного под наконечник копья алмаза сорвался ослепительно белый луч, и не долетев до цели рассыпался искрами, ударившись о невидимую стену. Король не глядя махнул ладонью, Реймон отлетел в дальний угол и остался лежать, словно сломанная кукла, захлебываясь кровью. Еще один взмах руки, и остальных псов Хейнара, рванувшихся в комнату, вынесло в коридор, а дверной проем затянула белесая пленка.
Услышав шум, Корвин и Айвор бросились в зал. Король нависал над вжавшейся в окно Ирией. Риэста замерла у стены, и в широко раскрытых глазах женщины плескался невыносимый ужас, а у противоположной стены силился подняться незнакомец в зеленой котте, но не мог, ладони скользили в луже крови. Корвин остановился, пытаясь уложить в голове происходящее, Айвор же кинулся вперед и выкрикнул в спину Арлану:
- Оставь мою жену в покое!
Он не успел дотянуться до короля: тот повернулся, одним неуловимо-быстрым движением. Вот только что он стоял, склонившись над Ирией, а вот уже развернулся и смотрит в глаза посмевшему прервать его человеку. Айвор цепенеет под этим взглядом, словно его поместили внутри куска льда. Он помнил Элиана, свое бессилие перед его магией, помнил, как опускался на колени, не в силах справиться с нахлынувшим отвращением к самому себе, как винился во всех грехах, раскаиваясь в тот миг искренне, как был готов умереть, лишь бы не чувствовать гнев златовласого божества, не знать, что послужил причиной его недовольства. И как наваждение сгинуло, оставив горечь во рту, и как больно было вспоминать, до сих пор больно, так женщина, став жертвой насильника долгие годы не может забыть свой позор.
Но в глазах молодого короля не было давящего эльфийского превосходства, пронизывавшего взор его отца. Эти глаза вообще ничего не выражали: два черных матовых провала в никуда, окруженные тусклой серой радужкой. Неподвижный взгляд затягивал внутрь черного омута, Айвору казалось, что его читают, как книгу, молниеносно перелистывая страницы. От этого взгляда нельзя было спрятаться, невозможно скрыть даже самую малость. Его постигли в мановение ока, от рождения до текущего мига, и холодное присутствие исчезло бесследно. Книгу закрыли и вернули на полку. Король, больше не глядя на Айвора, быстрым шагом покинул комнату, белая завеса растаяла за спиной полуэльфа, и только тогда мужчина сумел сбросить оцепенение и обнять Ирию. Государыня вцепилась в его плечо, она тяжело и часто дышала и не могла сказать ни слова: пыталась, но каждый раз срывалась на сдавленный кашель.
У стены Корвин помогал сесть незнакомому дознавателю Хейнара, тот тоже кашлял, выплевывая сгустки крови. Корвин не видел лица короля, должно быть, потому и заговорил первым:
- Что это было?
И дознаватель, откашлявшись, вытер ладонью кровь с губ и глухо произнес всего лишь одно короткое слово:
- Аред, - и никто не попытался возразить, только охнула тихо Риэста, а государыня наконец заплакала и сумела разжать застывшие в судороге пальцы.
В комнату вошли остальные дознаватели, Реймона осторожно усадили в кресло, послали за целителем. А Корвин смотрел на тонкий золотой ободок обручального кольца - ему оно не налезало даже на мизинец, и думал, что его собственный, личный конец времен странным образом совпал со всеобщим, и самое забавное - для него ничего не изменилось. Аред или не Аред, да хоть все Семеро во главе с самим Творцом, но он отправится за своей женой.
Один из дознавателей что-то втолковывал прибежавшему целителю, второй разговаривал с маленьким зеркальцем на длинной ручке, и оно, кажется, ему отвечало, но Корвин стоял слишком далеко, чтобы расслышать слова. Его больше ничего не удивляло, даже Айвор, целующий то ли свою жену, то ли жену короля, точнее, Проклятого в Мощи Его на глазах у всех, все в той же оконной нише.
Капитан гвардейцев громогласно требовал объяснений, раненный дознаватель в весьма резких выражениях эти объяснения предоставлял, а Корвин уже думал только о предстоящем путешествии. Просчитывал в уме, сколько займет времени плаванье, и стоит ли ждать возвращения "Сильваны", рискуя разбиться в сезон зимних бурь, но знать, что Тэйрин благополучно добралась до цели, или взять первый попавшийся корабль и терзаться неизвестностью весь путь.
***
Саломэ гневно смотрела на несчастного распорядителя церемоний. Бедняга пытался слиться со стенкой, но пылающие алым щеки только сильнее выделялись на нежно-голубом фоне, а просочиться сквозь стену ему мешало более, чем солидное телосложение, и полное отсутствие магических способностей.
- Что значит "его ищут"?! Как прикажете это понимать? До вечернего приема меньше часа, а вы не знаете, где король?
- Его величество отправился нанести визит своей супруге, то есть, не супруге, то есть, не своей, - он окончательно запутался под грозным взглядом королевы, - но потом он покинул покои государыни и неизвестно, куда направился.
- Так найдите его! - Сказалось напряжение этого бесконечного дня, Саломэ сорвалась на крик. Зачем Арлану вдруг понадобилась Ирия, он ведь и слушать не хотел, когда она осторожно намекала, что после коронации их брак станет настоящим.
Капитан дворцовой гвардии ворвался в будуар без доклада, и лицо его пылало так же, как и щеки распорядителя. Королева привычным уже усилием сдержалась, чтобы не отшатнуться от слишком близко подошедшего мужчины, а тот кашлянув в усы, доложил: