На центральной улице поселка — стук и гром. В узкие глубокие траншеи опускают трубы. Оглушительно стучат по ним, подгоняя одну к другой. Прокладывают водопровод — говорят, самый северо-восточный водопровод в стране.
Под крышами многих домов, как и на Медном, висят связки юколы. И в отличие от Медного здесь почти перед каждым домом — небольшие, заботливо обработанные, густо и весело зеленеющие картофельные огороды.
А это что за необыкновенное растение на окне? Буйно вьется, листья похожи на виноградные, ярко-желтые цветы. Оно так заполнило собою все окно, что в комнате, наверное, темно. Да ведь это ж огурцы! Вот они висят на стеблях — свеженькие, зеленые, покрытые пупырышками! Их здесь разводят, как у нас павловские лимоны, на окнах, в ящиках. В открытом грунте огурцы не вызревают.
В редакции районной газеты «Алеутская звезда» меня познакомили со Степаном Лаврентьевичем Голодовым. Он один из энтузиастов огородного хозяйства, да и вообще всех зеленых насаждений на острове.
Впрочем, не только этим известен здесь старый, почтенный алеут: большая, честно прожитая трудовая жизнь — вот что дает ему всеобщий почет и уважение. Старейший на острове коммунист, ныне он пенсионер, глава большой семьи Голодовых; члены ее работают на промыслах, на звероферме. И сам он в прошлом прославленный охотник-промысловик.
Старик хорошо помнит далекие времена, помнит, как на островах хозяйничали незваные японские и американские пришельцы, которые истребляли котиков, спаивали население.
Степан Лаврентьевич скуповат на слова, когда говорит о себе. Но вот речь заходит о том, что здесь было и что есть теперь. И вдруг он говорит с взволнованной искренностью:
— Душа у народа стала другая! — И добавляет как-то даже торжественно: — Радость на душе человека!
Сильно прозвучали эти слова, несколько неожиданные в устах сдержанного, спокойного старика!.. Смуглое морщинистое лицо его исполнено достоинства и той привлекательной душевной ласковости, какую нередко замечаешь у людей, проживших большую, нелегкую жизнь.
И как-то сразу становится понятным, почему на склоне лет старый охотник стал пропагандистом зеленых насаждений на острове. Часами копается он в своем маленьком огороде, бродит по сопкам и тундре в поисках полезных растений — а их здесь немало, — раздает соседям рассаду, семена. Личным примером, убеждением учит он людей разводить огороды, сажать цветы. Ведь раньше-то этого никогда не было и никто не думал об огородах и цветах. Жизнь была темной, безрадостной. А это — новое, светлое, хорошее. Это дает радость душе!..
На окраине поселка встречаюсь с худощавым, спортивного вида молодым человеком в куртке, в резиновых сапогах. В одной руке у него длинный чехол с удочками, в другой — брезентовый мешок, полный рыбы.
— Много наловили?
— Как на чей взгляд! Здесь ведь это не проблема. Да и ходил-то всего на часок — поразмяться. Полдня за книгами просидел…
Не спеша идем по улице.
Это один из местных учителей. Уроженец острова Беринга, он долго жил в Ленинграде — учился в педагогическом институте. И как только окончил институт, вернулся на свой родной остров, стал учителем. Преподает физику и математику в старших классах здешней школы. Вернулся не один — с молодой женой. Есть у него теперь и маленькая дочка.
— Если бы вы только знали, сколько нового увидел я здесь!.. Электростанция, школа, большой зверокомбинат… Вам, может быть, кажется, что все это не так уж и значительно. Но для меня-то это все свое, родное!..
Он единственный на островах алеут с высшим образованием. Хочет учиться дальше — поступить на заочное отделение математического института. В школе у него большая нагрузка — 48 часов. Досуг отдает книгам, спорту — он лучший самбист района. Увлекается астрономией, атомной физикой.
У него продолговатое лицо, нос горбинкой, светлые глаза, русые волосы.
— Мне говорили, что вы алеут. Ничуть не похожи! Да и имя скандинавское — Эрик…
Смеется, показывая прекрасные зубы.
— Отец у меня латыш. Плавал в здешних водах судовым механиком. А мать — чистокровная алеутка. И я себя считаю алеутом. Не только по паспорту. Я родился и вырос здесь. Остров — моя родина. Люблю этот край и никуда отсюда не уеду. Я — алеут!
Приятно смотреть на этого молодого человека со скандинавским именем и душой алеута: он так и светится радостью жизни, бодростью. Хороший советский парень!..
— Дело, конечно, не в том, что я алеут, или казах, или там белорус, — говорит он, глядя на меня большими светло-серыми глазами. — Дело в том, что я, алеут, чувствую себя советским человеком — человеком, которому открыты все пути, все возможности в жизни. Вот что главное!..