Так сказано в ученой книжке…
…Раннее, холодное, такое неприветливое утро. Дождь, ветер. Противоположный берег реки затянут сизой сумеречной мглой. Волны сердито бьют в черные, просмоленные бока пристани.
Начинается новый этап камчатской жизни: предстоит подняться вверх по реке километров без малого на триста — в горные, лесные районы полуострова.
Беленький, порядком обшарпанный пароходик, родной брат московского речного трамвайчика, бежит вверх по реке, оставляя за собой далеко расходящийся, как кружевной шлейф, бурун.
Пассажиры — их много, и все с грудами узлов, мешками, корзинами, чемоданами, бидонами, ведрами, с множеством ребятишек — забились внутрь пароходика. Наверху не очень-то посидишь: пронизывающий ветер, секущий дождь. Река вскипает желтыми с белыми гребнями волнами, быстро бегущими вниз по течению. Большая неласковая река…
Волны подмывают низкие, заросшие тальником берега. Ветки кустов никнут, окунаются в воду, и волны злобно треплют их.
На берегах — ни души.
Встречаются буксирные катера. Некоторые тянут за собой огромные баржи. Катера обмениваются с нашим пароходиком гудками. Голоса их, срываемые ветром, слабо и печально звучат в холодной пустыне воды.
Дождь. Порывистый ветер.
Возле берегов нередко видишь длинные черные, низко сидящие в воде лодки. В лодках — по одному, по два рыбака в белых плащах с капюшонами. Поставили сети. На неспокойной, изрытой ветром поверхности реки — идущий полукругом пунктир поплавков. Пароходик дает гудок и стороной обходит закинутую сеть.
Не очень-то весело этим людям в монашеских капюшонах в дождь, ветер целый день качаться в лодке на гривастых волнах. Нелегко, нелегко дается камчатская рыбка!..
По правому борту в тумане, за пеленой дождя открываются горы — мглисто-синие, дикие, пустынные.
Что это? Как же я сразу-то не заметил? По берегам реки, за прибрежными кустами тальника, появились настоящие деревья! Не тоненькие хворостинки, как в Усть-Камчатске, а настоящие большие деревья: ива, ольха, береза! И как же они сразу преобразили пейзаж!..
Можно, конечно, восхищаться и величественной пустыней океана, и суровой красой голых скал, и мягкими очертаниями безлесных сопок, и болотистой тундрой с черными торфяными озерами, но дерево, зеленое древо — какая же это радость!
Вот высокая стройная молодая ива. Ее узкая серповидная листва так и кипит на ветру. Вся она в шуме, в движении, то темно-зеленая, то голубовато-серая, когда ветер перевернет ее листья. Вот рощица ольхи. Вымытые дождем листья блестят, как лакированные. В зеленом полумраке ольховой рощи словно светятся заросли шеламайника и уже зацветший кипрей — по-нашему, по-подмосковному — иван-чай.
А вот и береза. Это не наша белоствольная, зеленокудрая красавица, опускающая тонкие пряди душистой листвы чуть не до самой земли. Это камчатская «каменная» береза — «самый типичный представитель древесной камчатской флоры», как сказано в одной книге. Удивительное дерево. И верно ведь — «самое камчатское». Если наша русская березка чаще всего вяжется в представлении с милой радостью ранней весны или с осенней раздумчивой грустью, то «каменная» камчатская береза своего рода символ мужества и силы, упорной, непрестанной борьбы за существование. Суровый климат, мощный снежный покров лишают ее стройности. Это кряжистое, крепкое дерево с искривленным, иногда перекрученным, как канат, стволом, с еще более причудливо искривленными ветвями. Но там, где есть защита от яростных ветров, она высока, могуча. У нее крепкий, как кость, ствол палевого цвета без привычной на белой березе инкрустации чернью, темная узорная листва, образующая красивую пышную крону.
Горы все ближе подходят к реке.
Остановка — Нижне-Камчатск.
Пароходик прижимается к самому берегу. Ветки старых ив, омытые дождем, склоняются над палубой. Под деревьями стоят девушки в сапогах. Рыжий улыбающийся пес восторженно крутит хвостом. С борта пароходика прямо в мокрую траву летят мешки с почтой. По доске, перекинутой с палубы на берег, с решительным видом, как цирковой канатоходец, шагает какая-то сияющая тетка с мешком и авоськой. На берегу ее окружают девушки. Слышны смех, веселые восклицания. Хорошо, наверное, в такую погоду оказаться дома, погреться чайком!..
Нижне-Камчатск в свое время играл немалую роль в освоении края. Здесь в начале XVIH века был поставлен острог. В этих местах побывали Беринг, Чириков, Крашенинников. Где-то я читал, что у Нижне-Камчатска был даже красивый и внушительный герб — щит, а на нем три вулкана и… кит! Лет сто назад селение пришло в упадок, утратив былое экономическое значение для полуострова. Жители перекочевали на высокий левый берег, перенесли туда постройки. Но еще и сейчас на месте бывшего острога изредка попадаются на радость краеведам кое-какие предметы древнего быта…