– Я не знала этого. – Она смотрела на него, и в ее глазах читалось открытое восхищение. «Слишком открытое», – подумал Крис.
До него внезапно дошло, что он может не правильно истолковывать происходящее. Ведь это вполне могло быть просто ее методом получения информации.
Джонстон оглянулся на Беллина, который шел на несколько шагов позади.
– Франсуа, что вы скажете по этому поводу?
– Я полагаю, вы знаете, что делаете, то есть говорите, – ответил Беллин. – Размеры финансирования варьируются от четырех до шести сотен тысяч американских долларов. Скандинавские, немецкие и американские исследования стоят больше. Палеолит обходится очень дорого. Но, действительно, полмиллиона можно принять за среднюю величину.
Мисс Дельвер все так же смотрела на Джонстона.
– И насколько крепкие контакты вам приходится поддерживать с МТК, профессор Джонстон, чтобы получать это финансирование?
– Практически никаких.
– Практически никаких? На самом деле?
– Их президент, Роберт Дониджер, появлялся у нас два года назад. Он влюблен в историю и был в восторге, прямо как ребенок. МТК посылает сюда примерно раз в месяц кого-нибудь из своих вице-президентов. Один из них сейчас находится здесь. Но, вообще говоря, они предоставляют нам свободу действий.
– А что вам известно о самой компании МТК?
Джонстон пожал плечами.
– Они ведут исследования в области квантовой физики. Производят компоненты, используемые для отображения магнитного резонанса в медицинских приборах, и тому подобное. И попутно развивают несколько методик точного датирования предметов, основанных на квантовой технологии. А мы помогаем им в этом.
– Понятно. А эти методы действенны?
– У нас есть опытный образец прибора на нашей базе, на ферме. Пока что они слишком хрупкие для полевой работы. Постоянно ломаются.
– Получается, что МТК финансирует вас потому, что вы испытываете на практике их разработки?
– Нет, – возразил Джонстон. – Здесь дело совсем в другом. МТК разрабатывает оборудование для датировки по той же самой причине, по которой финансирует нас, – потому что Боб Дониджер является энтузиастом истории. Мы его хобби.
– Дорогостоящее хобби.
– Не для него, – сказал Джонстон. – Он миллиардер, Он купил Библию Гутенберга за двадцать три миллиона. Он купил руанский гобелен на аукционе за семнадцать миллионов. Так что наш проект для него просто мелочь.
– Возможно и так. Но мистер Дониджер еще и серьезный бизнесмен.
– Да.
– Вы на самом деле считаете, что он поддерживает вас из личного любопытства? – Ее тон был легким, почти дразнящим.
Джонстон посмотрел ей прямо в лицо.
– Мисс Дельвер, думаю, что очень трудно узнать чьи-то истинные соображения.
«Он тоже что-то подозревает», – подумал Крис.
Похоже, это ощутила и Дельвер. Она сразу же вернулась к более деловитой манере:
– Конечно, вы правы. Но у меня есть основания для такого вопроса. Разве не правда, что вы не являетесь владельцами результатов вашего исследования? Ведь все, что вы найдете, все, что вы обнаружите, принадлежит МТК.
– Да, это верно.
– И это не тревожит вас?
– Если бы я работал для «Майкрософт», то результатами моих исследований владел бы Билл Гейтс. Все, что я обнаружил бы, принадлежало бы Биллу Гейтсу.
– Да Но вряд ли это одно и то же.
– Почему же? МТК – техническая компания, и Дониджер организовал этот фонд именно так, как это всегда делают технические компании. Договоренности не беспокоят меня. Мы имеем право публиковать наши результаты. Больше того, они даже оплачивают публикации.
– После того как одобрят их.
– Да. Мы сначала посылаем наши отчеты им. Но они еще ни разу не возражали.
– Значит, вы не видите за всем этим никакого более крупного плана МТК? – спросила она.
– А вы? – парировал Джонстон.
– Не знаю, – призналась она – Именно поэтому я и спрашиваю вас. Потому что, несомненно, во всем этом имеются определенные аспекты поведения МТК как компании, которые чрезвычайно сильно озадачивают меня.
– И что же это за аспекты?
– Ну, например, – сказала она, – эта компания является одним из крупнейших в мире потребителей ксенона.
– Ксенон? Вы имеете в виду газ?
– Да. Он используется в лазерах и электронных трубках, Джонстон пожал плечами.
– Они могут потреблять столько ксенона, сколько им вздумается. Я не вижу, каким образом это может касаться меня.
– А как насчет их интереса к редким металлам? МТК недавно купила нигерийскую компанию, чтобы обеспечить себе стабильные поставки ниобия.
– Ниобий? – Джонстон покачал головой. – Что это такое?
– Это металл, наподобие титана.
– И для чего он используется?
– Для электромагнитов на основе сверхпроводимости и ядерных реакторов.
– И вы бьетесь над загадкой, для чего МТК все это использует? – Джонстон снова покачал головой. – Вам следовало бы спросить это у них самих, мисс Дельвер.
– Я так и поступила. Они сказали, что это нужно для исследований новых магнитов..
– Ну вот. Разве у вас есть какие-нибудь основания не верить им?
– Нет, – сказала она. – Но, как вы сами сказали, МТК – это исследовательская компания. Они нанимают две сотни физиков для работы в своем главном центре, местечке Блэк-Рок, в Нью-Мексико. Совершенно ясно и бесспорно, что эта компания занимается высокими технологиями.
– Да…
– Вот я и удивляюсь: зачем компании, разрабатывающей высокие технологии, столько земли?
– Земли? – Джонстон явно упустил инициативу в разговоре.
– МТК купила большие участки земли в труднодоступных местах в разных концах мира: в горах Суматры, на севере Кампучии, на юго-востоке Пакистана, в джунглях центральной Гватемалы, на высокогорном плато в Перу.
Джонстон нахмурился.
– Вы уверены?
– Да. Они совершают приобретения и в Европе. К западу от Рима – полтысячи гектаров. В Германии, около Гейдельберга, – семьсот гектаров. Во Франции – тысяча гектаров в известняковых холмах над рекой Лот. И, наконец, прямо здесь.
– Здесь?
– Да. Используя британские и шведские холдинговые компании, они без всякой огласки приобрели пятьсот гектаров земель, окружающих ваш участок. На сегодня это главным образом лес и сельскохозяйственные угодья.