– Что?
– Подожди минутку.
– Ну что еще?
– Просто подожди, ладно? На самом деле.
Крис видел, как кусты и папоротники закачались, показывая, что Стерн направился налево. Потом Стерн заговорил. Его голос звучал неотчетливо.
– Эй, Крис?
– Что?
– Это кусок стены. Изогнутый.
– Что ты сказал?
– Я думаю, что стою на дне того, что когда-то было круглой башней, Крис.
– Не шути так, – отозвался Крис.
Он задумался: «Откуда Крамер могла узнать об этом?»
– Пошарьте в компьютере, – распорядился Профессор. – Посмотрите, есть ли у нас хоть какие-нибудь съемки с вертолета – инфракрасные или радарные, – на которых была бы видна башня. Может быть, она уже попадала в кадр, а мы просто не обратили на нее внимания.
– Ваша главная надежда на инфракрасную съемку, сделанную под вечер, – откликнулся Стерн.
Он сидел на стуле, а на его колене покоился пакет со льдом.
– Почему именно под вечер?
– Потому что этот известняк хорошо поглощает тепло. Именно поэтому пещерные люди так любили эти места. Даже зимой в пещерах Перигора известняк был на десять градусов теплее, чем внешний воздух.
– Значит, вечером…
– Стена сохраняет тепло, а лес успевает остыть. И это видно на инфракрасном снимке.
– Даже из-под земли?
Стерн пожал плечами.
Крис, сидя за компьютером, принялся стучать по клавиатуре. Вдруг компьютер негромко бибикнул. Изображение на экране резко изменилось.
– А-а. Это электронная почта.
Крис щелкнул мышкой по почтовому ящику. Там оказалось только одно сообщение, которое, правда, очень долго загружалось.
– Что бы это могло быть?
– Держу пари, что это тот парень, Уонека, – заявил Стерн. – Я велел ему послать довольно большой графический файл. Он, вероятно, не заархивировал его.
Затем на экран выскочило изображение: множество точек, выстроенных в геометрическом порядке. Все они сразу узнали схему. Это был, вне всякого сомнения, монастырь Сен-Мер. Их участок раскопок.
И гораздо более детальный, чем на их собственных планах.
Джонстон, не отрываясь, глядел на изображение и барабанил пальцами по столу.
– Очень странно, – проронил он наконец, – что Беллин и Крамер оказались здесь в один и тот же день.
Аспиранты уставились друг на друга.
– И что же в этом странного? – решился спросить Крис.
– Беллин не попросил о встрече с нею. А ведь он всегда старается поговорить со спонсорами.
Крис пожал плечами.
– Он казался очень занятым.
– Да. Именно таким он и казался. – Профессор повернулся к Стерну. – В любом случае распечатай это послание, – сказал он. – Посмотрим, как на него отреагирует наш архитектор.
Кэтрин Эриксон, или просто Кейт, – синеглазая, дочерна загорелая пепельная блондинка – висела на ремнях на высоте пятидесяти футов, всего в нескольких дюймах от полуразрушенного потолка готической часовни Кастельгарда. Она лежала на спине в сложной сбруе и спокойно делала в блокноте записи о нависшем над нею своде.
Эриксон была самой молодой из аспирантов в партии; она и присоединилась к ней всего лишь несколько месяцев тому назад. Она поступила в Йель, чтобы изучать архитектуру, но вскоре обнаружила, что просто ненавидит выбранную специальность, и перевелась на факультет истории. Там ее разыскал Джонстон и убедил присоединиться к нему. Он использовал те же аргументы, которыми привлекал к себе и других студентов: «Почему бы вам не отложить в сторону эти старые книги и не заняться настоящей историей? Практической историей?»
Как выяснилось, практическая история заключалась в том, чтобы висеть под потолком. Прежде Кейт представляла себе это совсем по-другому. Но она выросла в штате Колорадо и была увлеченной альпинисткой. Она проводила каждое воскресенье, забираясь на скалы и поднимаясь на утесы, возвышавшиеся вдоль Дордони. Ей редко приходилось видеть кого-нибудь из собратьев по увлечению, и это было грандиозно: дома иногда приходилось даже стоять в очереди, чтобы подняться на интересную вершину.
Небольшой скарпелью девушка отделила в разных местах несколько кусочков штукатурки, чтобы использовать их для спектрального анализа. Добычу она поместила в пластмассовые контейнеры, похожие на кассеты для фотопленки, прикрепленные к ленте, которая опоясывала ее торс, словно патронташ.
Она делала пометки на контейнерах, когда снизу раздался знакомый голос:
– Ты не могла бы спуститься оттуда? Я хочу тебе кое-что показать.
Посмотрев через плечо, девушка увидела внизу Джонстона.
– Без проблем, – бодро откликнулась она.
Кейт освободила один из стропов, плавно соскользнула вниз, мягко встала на ноги и откинула прядку белокурых волос с лица. Кейт Эриксон не была хорошенькой – о чем ей часто говорила мать, одна из доморощенных королев красоты, которых так много в США, – но обладала тем свежим, общим для всех американок обаянием, которое мужчины считают привлекательностью.
– Я так и думал, что ты куда-нибудь залезла, – сказал Джонстон.
Девушка отцепила ремни.
– Это единственный способ раздобыть необходимые материалы.
– Ну, если ты так говоришь…
– Я серьезно, – ответила Кейт. – Если вы хотите получить архитектурную историю этой часовни, то мне следует забраться туда и раздобыть образцы штукатурки. Потому что этот потолок восстанавливался много раз – то ли из-за того, что был плохо построен с самого начала и время от время обрушивался, то ли его разрушали во время войн осадными машинами.
– Конечно, из-за войн, – сказал Джонстон.
– Возможно, хотя я в этом и не уверена, – возразила Кейт. – Основные части замка – большой зал, внутренние жилые помещения – очень солидные, но часть стен возведена халтурно. Иногда даже кажется, что стены были построены только для того, чтобы сделать в них тайные проходы. В этом замке таких несколько. Один даже ведет на кухню! Не знаю, кто затеял эти перестройки, но наверняка он был параноиком. И, возможно, все это делали наспех. – Она вытерла руки о шорты. – Так. Ну что вы мне собирались показать?