Робот направился к вихрю.
— Погоди! — крикнул Моррисон. — Не можешь же ты так меня бросить. Я уже много дней ничего не пил А эти волки…
— Понимаю, — ответил Уильямс-4. — Поверьте, это не доставляет мне никакой радости. Даже у робота есть какие-то чувства.
— Тогда помоги мне!
— Не могу. Правила почтового ведомства это категорически запрещают. Я помню, в девяносто седьмом меня примерно о том же просил Эбнер Лэти. Его тело потом искали три года.
— Но у тебя есть аварийный телефон? — спросил Моррисон.
— Есть. Но я могу им пользоваться только в том случае, если со мной произойдет авария.
— Но ты хоть можешь отнести мое письмо? Срочное письмо?
— Конечно, могу, — ответил робот. — Я для этого и создан. Я даже могу одолжить вам карандаш и бумагу.
Моррисон взял карандаш и бумагу и попытался собраться с мыслями. Если он напишет срочное письмо Максу, тот получит его через несколько часов. Но сколько времени понадобится ему, чтобы сколотить немного денег и послать воду и боеприпасы? День, два? Придется что-нибудь придумать, чтобы продержаться…
— Я полагаю, у вас есть марка? — спросил робот.
— Нет, — ответил Моррисон. — Но я куплю ее у тебя.
— Прекрасно, — ответил робот. — Мы только что выпустили новую серию Венусборгских треугольных. Я считаю их большим эстетическим достижением. Они стоят по три доллара штука.
— Хорошо. Очень умеренная цена. Давай одну.
— Остается решить еще вопрос об оплате.
— Вот! — сказал Моррисон, протягивая роботу кусок золотоносной породы стоимостью тысяч в пять долларов. Почтальон осмотрел камень и протянул его обратно:
— Извините, но я могу принять только наличные.
— Но это стоит дороже, чем тысяча марок! — сказал Моррисон. — Это же золотоносная порода!
— Очень может быть, — ответил Уильямс-4, — но я не запрограммирован на пробирный анализ. И почта Венеры основана не на системе товарного обмена. Я вынужден попросить три доллара бумажками или монетами.
— У меня их нет.
— Очень жаль.
Уильямс-4 повернулся, чтобы уйти.
— Но ты же не можешь просто уйти и бросить меня на верную смерть!
— Не только могу, но и должен, — грустно сказал Уильямс-4. — Я всего лишь робот, мистер Моррисон. Я был создан людьми и, естественно, наделен некоторыми из их чувств. Так и должно быть. Но есть и предел моих возможностей, — по сути дела, такой предел есть и у большинства людей на этой суровой планете. И в отличие от людей я не могу переступить свой предел.
Робот полез в вихрь. Моррисон непонимающим взглядом смотрел на него. Он видел неяркое сверкание золотоносной породы стоимостью в несколько миллионов долларов, покрывавшей склоны оврага.
И тут что-то в нем надломилось.
С нечленораздельным воплем Моррисон бросился вперед и схватил робота за ноги. Уильямс-4, наполовину скрывшийся в вихре телепортировки, упирался, брыкался и почти стряхнул было Моррисона. Но тот вцепился в него как безумный. Дюйм за дюймом он вытащил робота из вихря, швырнул на землю и придавил его своим телом.
— Вы нарушаете работу почты, — сказал Уильямс-4.
— Это еще не все, что я собираюсь нарушить, — прорычал Моррисон. — Смерти я не боюсь. Это была моя ставка. Но будь я проклят, если намерен умереть через пятнадцать минут после того, как разбогател!
— У вас нет выбора.
— Есть. Я воспользуюсь твоим аварийным телефоном.
— Это невозможно, — ответил Уильямс-4. — Я его не дам. А сами вы до него не доберетесь без помощи Механической мастерской.
— Возможно, — ответил Моррисон. — Я хочу попробовать.
Он вытащил свой разряженный револьвер.
— Что вы хотите сделать? — спросил Уильямс-4.
— Хочу посмотреть, не смогу ли я превратить тебя в металлолом без всякой механической мастерской Думаю, что будет логично начать с твоих зрительных ячеек.
— Это действительно логично, — ответил робот. — У меня, конечно, нет инстинкта самосохранения. Но позвольте заметить, что вы оставите без почтальона всю Венеру. От вашего антиобщественного поступка многие пострадают.
— Надеюсь, — сказал Моррисон, занося револьвер над головой.
— Кроме того, — поспешно добавил робот, — вы уничтожите казенное имущество. Это серьезное преступление.
Моррисон засмеялся и взмахнул револьвером. Робот сделал быстрое движение головой и избежал удара. Он попробовал вывернуться, но Моррисон навалился ему на грудь всеми своими двумястами фунтами.
— На этот раз я не промахнусь, — пообещал Моррисон, примериваясь снова.
— Стойте! — сказал Уильямс-4. — Мой долг — охранять казенное имущество даже в том случае, когда этим имуществом оказываюсь я сам. Можете воспользоваться моим телефоном, мистер Моррисон. Имейте в виду, что это преступление карается заключением не более чем на десять и не менее чем на пять лет в исправительной колонии на Солнечных болотах.
— Давайте телефон, — сказал Моррисон.
Грудь робота распахнулась, и оттуда выдвинулся маленький телефон. Моррисон набрал номер Макса Крэндолла и объяснил ему положение.
— Ясно, ясно, — сказал Крэндолл. — Ладно, попробую найти Уилкса. Но, Том, я не знаю, чего я смогу добиться. Рабочий день окончен. Все закрыто…
— Открой! — сказал Моррисон. — Я могу все оплатить. И выручи Джима Ремстаатера.
— Это не так просто. Ты еще не оформил права на заявку. Ты даже не доказал, что это месторождение чего-то стоит.
— Смотри. — Моррисон повернул телефон так, чтобы Крэндоллу были видны сверкающие стены оврага.
— Похоже на правду, — заметил Крэндолл. — Но, к сожалению, не все то золотоносная порода, что блестит.
— Как же нам быть? — спросил Моррисон.
— Нужно делать все по порядку. Я телепортирую к тебе Общественного Маркшейдера. Он проверит твою заявку, определит размеры месторождения и выяснит, не закреплено ли оно за кем-нибудь другим. Дай ему с собой кусок золотоносной породы. Побольше.
— Как мне его отбить? У меня нет никаких инструментов.
— Ты уж придумай что-нибудь. Он возьмет кусок для анализа. Если порода достаточно богата, твое дело в шляпе.
— А если нет?
— Может, лучше нам об этом не говорить, — сказал Крэндолл. — Я займусь делом, Томми. Желаю удачи.
Моррисон повесил трубку, встал и помог подняться роботу.
— За двадцать три года службы, — произнес Уильямс-4, — впервые нашелся человек, который угрожал уничтожить казенного почтового служащего. Я должен доложить об этом полицейским властям в Венусборге, мистер Моррисон. Я не могу иначе.
— Знаю, — сказал Моррисон. — Но мне кажется, пять или даже десять лет в тюрьме — все же лучше, чем умереть.
— Сомневаюсь. Я и туда, знаете, ношу почту. Вы сами увидите все месяцев через шесть.
— Как? — переспросил ошеломленный Моррисон.
— Месяцев через шесть, когда я закончу обход планеты и вернусь в Венусборг. О таком деле нужно докладывать лично. Но прежде всего нужно разнести почту.
— Спасибо, Уильямс. Не знаю, как мне…
— Я просто исполняю свой долг, — сказал робот, подходя к вихрю. — Если вы через шесть месяцев все еще будете на Венере, я принесу вам почту в тюрьму
— Меня здесь не будет, — ответил Моррисон. — Прощайте, Уильямс.
Робот исчез в вихре.
Потом исчез и вихрь.
Моррисон остался один в сумерках Венеры.
Он разыскал выступ золотоносной породы чуть больше человеческой головы, ударил по нему рукояткой револьвера, и в воздухе заплясали мелкие искрящиеся осколки. Спустя час на револьвере появились четыре вмятины, а на блестящей поверхности породы — лишь несколько царапин.
Песчаные волки начали подкрадываться ближе. Моррисон швырнул в них несколько камней и закричал сухим, надтреснутым голосом. Волки отступили.
Он снова вгляделся в выступ и заметил у его основания трещину не толще волоса. Он начал колотить в этом месте. Но камень не поддавался.