После двух лет, проведенных на мертвой планете, причем последние полгода только вдвоем — ты и другой, — после всего этого еще труднее встретить незнакомца, как бы долгожданен он ни был. Ты отвык от разнообразия, потерял способность к контактам, и в сердце рождается первобытное беспокойство, оживают смутные страхи.
Клон, состоящий из пяти юношей и пяти девушек, за две минуты успел сделать то, на что обыкновенным людям потребовалось бы двадцать: поздоровался с Мартином и Пью, окинул взглядом Либру, разгрузил капсулу, приготовился к переходу под купол. Они вошли в купол и наполнили его, словно рой золотых пчел. Они спокойно гудели и жужжали, разгоняя тишину, заполняя пространство медово-коричневым потоком человеческого присутствия. Мартин растерянно глядел на длинноногих девушек, и те улыбались ему, сразу трое. Их улыбки были теплее, чем у юношей, но не менее уверенные.
— Уверенные в себе, — прошептал Оуэн Пью своему другу. — Вот в чем дело. Подумай о том, каково это — десять раз быть самим собой. Девять раз повторяется каждое твое движение, девять “да” подтверждают каждое твое согласие. Это великолепно!
Но Мартин уже спал. И все Джоны Чоу заснули одновременно. Купол наполнился их тихим дыханием. Они были молоды, они не храпели. Мартин вздыхал и храпел, его обветренное лицо разгладилось в туманных сумерках Либры. Пью высветлил купол. Внутрь заглянули звезды, среди них Солнце — великое содружество света, клон сверкающих великолепий. Пью спал, и ему снилось, что одноглазый гигант гонится за ним по трясущимся залам ада.
Лежа в спальном мешке. Пью следил за тем, как просыпается клон. Они проснулись в течение минуты, за исключением одной пары — юноши и девушки, которые спали, тесно обнявшись, в одном мешке. Увидев это, Пью вздрогнул, словно в нем зародился отзвук землетрясения Либры. Один из поднявшихся толкнул парочку. Они открыли глаза, и девушка села, сонная, раскрасневшаяся, не прикрыв золотых обнаженных грудей. Одна из сестер что-то шепнула ей на ухо, девушка бросила на Пью быстрый взгляд и исчезла в спальном мешке. Кто-то буквально просверлил капитана гневным взором, с другой стороны донеслось:
— Господи, мы привыкли, чтобы в наши дела не вмешивались. Надеюсь, вы не возражаете, капитан Пью.
— Разумеется, — ответил Пью не совсем искренне.
Ему пришлось встать, он был в трусах и чувствовал себя ощипанным петухом — весь покрылся гусиной кожей. Никогда еще он так не завидовал загорелому, крепкому Мартину.
Англия перенесла Великий голод сравнительно легко, выжило больше половины населения — этого удалось добиться строжайшим контролем над распределением пищи. Спекулянтов и мешочников расстреливали на месте. Делили все до последней крошки. В других, куда более богатых странах большинство умерло, тогда как некоторые благоденствовали и наживались. В Англии умирало меньше и не наживался никто. Выжившие остались худыми, и дети их выросли худыми, и внуки тоже. Выросли поколения низкорослых, хрупких, болезненных людей. Когда закон очереди за хлебом стал определять судьбу цивилизации, англичане этот закон соблюдали, и выжили не самые сильные, а самые разумные. Оуэн Пью был заморышем. Но он долетел до звезд.
За завтраком один из Джонов сказал:
— Итак, если вы проинструктируете нас, капитан Пью…
— Зовите меня Оуэном.
— Тогда мы, Оуэн, сможем выработать программу. Что нового на шахте со времени вашего последнего доклада? Мы ознакомились с вашими сообщениями, когда “Пассерина” была на орбите вокруг пятой планеты.
Мартин молчал, хотя шахта была его открытием, его детищем, и все объяснения выпали на долю Пью. Говорить с клоном было трудно. На десяти одинаковых лицах отражался одинаковый интерес, десять голов одинаково склонялись набок. Они даже кивали одновременно.
На форменных комбинезонах Службы исследований были вышиты их имена. Фамилия и первое имя у всех были общими — Джон Чоу, но вторые имена разные. Юношей звали Алеф, Каф, Йод, Джимед и Самед. Девушек — Садэ, Далет, Зайин, Бет и Реш. Пью пытался было называть их этими именами, но тут же от этого отказался: порой он даже не мог различить, кто из них говорит, так одинаковы были их голоса.
Мартин намазал гренок маслом, откусил кусок и наконец вмешался в разговор:
— Вы команда, не так ли?
— Правильно, — ответили два Джона одновременно.
— Ну и команда! Я даже не сразу все понял. А вы можете читать мысли друг друга?
— По правде говоря, мы совсем не умеем читать мыслей, — ответила девушка по имени Зайин. Остальные благожелательно наблюдали за ней. — Мы не знаем ни телепатии, ни чудес. Но наши мысли схожи. Мы одинаково к ним подойдем и одновременно их решим. Объяснить это просто, но обычно объяснений и не требуется. Мы редко не понимаем друг друга. И это помогает нам как команде.
— Еще бы, — сказал Мартин. — За последние полгода мы с Пью семь часов из десяти тратим на взаимное непонимание. Как и большинство людей. А в критических обстоятельствах вы можете действовать как нормаль… как команда, состоящая из отдельных людей?
— Статистика свидетельствует о том, что можем, — с готовностью ответила Зайин.
“Клоны, должно быть, обучены находить лучшие ответы на вопросы, рассуждать толково и убедительно, — подумал Пью. — На всем, что они говорят, лежит печать некоторой искусственности, высокопарности, словно ответы были заранее подготовлены для публики”.
— У нас не бывает вспышек озарения, как у одиночек, мы как команда не извлекаем выгоды при обмене идеями. Но этот недостаток компенсируется другим: клоны создаются из лучшего человеческого материала, от индивидуумов с максимальным коэффициентом интеллектуальности, стабильной генетической структурою и так далее. Мы располагаем большими ресурсами, чем обычные индивидуумы.
— И все это надо умножить на десять. А кто такой, вернее, кем был Джон Чоу? — спросил Мартин.
— Наверняка гений, — вежливо заметил Пью. Клоны явно не были для него новинкой и интересовали его меньше, чем Мартина.
— Он был многогранен, как Леонардо, — сказал Йод. — Биоматематик, а также виолончелист и подводный охотник, интересовался структурными проблемами и многим другим. Он умер раньше, чем успел разработать свои основные теории.
— И теперь каждый из вас представляет собой какой-то один аспект его разума, его таланта?
— Нет, — ответила Зайин, покачав головой одновременно с несколькими братьями и сестрами. — У всех у нас схожие мысли и устремления, мы все инженеры Службы планетных исследований. Другой клон может быть подготовлен для того, чтобы освоить иные аспекты личности Чоу. Все зависит от обучения, генетическая субстанция идентична. Все мы — Джон Чоу. Но учат каждого из нас по-разному.
Мартин был потрясен.
— Сколько вам лет?
— Двадцать три.
— Вы сказали, что он умер молодым: значит, половые клетки были взяты у него заранее или как?
Ответить взялся Джимел:
— Он погиб двадцати четырех лет в авиационный катастрофе. Мозг его спасти не удалось, так что пришлось взять клетки внутренних органов и подготовить их к клонированию. Половые клетки для клонирования не годятся — в них только половинный набор хромосом. Внутренние клетки могут быть обработаны таким образом, что они становятся основой нового организма.
— И все вы — обломки одного кирпича, — громко заявил Мартин. — Но как же… Ведь некоторые из вас — женщины?
Теперь ответила Бет:
— Это несложно — запрограммировать половину массы клона для воспроизведения женского организма. Удалите из половины клеток мужские гены, и они вернутся к исходному состоянию, то есть к женскому началу. Труднее добиться обратного эффекта и создать искусственную Y-хромосому. Так что клонирование происходит в основном от мужского донора — клоны, состоящие из обоих полов, лучше функционируют.
— Методы производства и функционирования клонов были очень тщательно разработаны, — сказал Джи-мел. — Налогоплательщик не желает, чтобы его деньги кидали на ветер. Манипуляции с клетками, инкубация в плаценте Нгама, содержание и подготовка групп приемных родителей — все это привело к тому, что мы стоим каждый по три миллиона.