– Целься!
Отягощенные штыками стволы взлетели вверх. Стрелять было еще нельзя, цель закрывали несколько касадорцев, отчаянно сдерживающих продвижение драгун. Сабли звенели как треснувшие колокола. Испанец с рассеченным лицом выскочил из свалки. Завыл проткнутый саблей драгун.
– Майор! – Шарп крикнул Вивару, что его стрелки готовы.
Вивар рубанул француза, тот успел защититься.
– Отходите, лейтенант! Отходите!
Касадорец пригнулся и ушел от рубящего удара. Вивар наконец ранил своего противника. Шарпу показалось, что испанцы дрогнули, но в этот момент позади драгун выскочила толпа волонтеров в коричневых балахонах. Они набросились на французов с ножами, молотками, мушкетами и пиками. Вивар развернул коня, велев своим людям отходить.
Шарп отвел стрелков к восточной границе площади и разделил их на две части, чтобы пропустить испанцев. Волонтеры отступать не хотели, Вивару пришлось наводить порядок тупой стороной сабли. Площадь очистилась, в дальнем ее конце показались французы.
– Задний ряд! Огонь!
Залп вышел слабый, однако противник смешался.
– Назад!
Стрелки отошли за Виваром на следующую улицу. Постепенно темнело. Из окон раздавались мушкетные выстрелы, но огонь не мог остановить ворвавшихся на улицу французов.
– Сзади! – крикнул Харпер.
Шарп развернулся и с криком рубанул лошадь врага по морде. Животное дернулось, драгун обрушил на Шарпа страшный удар, но лейтенант успел прикрыться палашом. Зазвенела сталь. Харпер сделал выпад и всадил штык в грудь лошади. Она попятилась, перегородив узкую улочку. Шарп пригнулся и ударил ее чуть выше копыта. Должно быть, ему удалось перерубить кость, ибо лошадь рухнула на землю. Драгун попытался достать противника в падении, но стрелок его опередил: вскинутый изо всех сил вверх палаш Шарпа проткнул шею драгуна. Фонтан крови ударил на десять футов вверх, француз рухнул в канаву. Визжащая от боли лошадь билась поперек улицы.
– Бежим! – скомандовал Шарп.
Стрелки добежали до следующего угла, где их поджидал Вивар.
– Туда! – показал он влево, а сам с несколькими касадорцами поскакал в противоположную сторону.
Стрелки пробежали мимо церкви, завернули за угол и оказались на лестнице, ведущей вниз, на тянущуюся вдоль крепостной стены улицу. Вивар знал, что лестница спасет солдат от преследования драгун, а сам остался прикрывать отход.
Шарп несся вниз по ступенькам, не имея ни малейшего представления, где Вивар и Луиза. Он даже не знал, уцелела ли хоругвь. Ему оставалось лишь воспользоваться предложенным Виваром спасением.
– Ублюдок-то умен! – выдохнул бегущий рядом Харпер. – Все это время сидел в городе, сволочь! Представляю, как он над нами потешался!
Теперь было ясно: после того, как Луиза увидела устроенный д'Экланом парад, он и его люди вернулись во дворец через другой вход, хотя несколько сотен драгун действительно отправились на юг. Хитроумный замысел и привел к страшной бойне. Чести и славы в этом не было, ибо французы нарушили перемирие, но с другой стороны, Шарп вообще не видел славы и чести в ожесточенной войне Испании с Францией.
– Драться в соборе, а?! – Харпер до сих пор не мог успокоиться.
– Ты же его наказал?
– Его? Да я там уделал трех ублюдков! Больше не будут воевать в церквах!
Шарп рассмеялся.
Они достигли пролома в стене, за которым начинались поля. Спуск здесь был крутой, внизу в густеющих сумерках серебряной полосой бежал ручей. Через него перебирались беженцы из города: спешили в спасительные темные горы. Французов не было видно. Шарп предположил, что они застряли в городе, выбивая прикрывающих отход касадорцев Вивара.
– Заряжай! – скомандовал он.
Стрелки остановились и принялись заряжать ружья. Харпер, наконец пришедший в себя после вопиющей нечестивости французов, протолкнул пулю в ствол и захохотал.
– Поделись радостью, сержант! – окликнул его Шарп.
– Вы себя видели, сэр?
Остальные стрелки тоже засмеялись.
Шарп посмотрел вниз и увидел, что его изодранные штаны почти не прикрывают правое бедро. Он оторвал болтающийся кусок, и нога осталась совершенно голой.
– Ну? По-вашему, нельзя бить ублюдков раздетому?
– Да они разбегутся, как только увидят вас, сэр! – сказал Гэтейкер.
– Ладно, ребята.
По смеху стрелков Шарп понял, что они считают себя в безопасности. Им удалось уйти от французов, бой закончился, оставалось только пересечь небольшую долину и забраться в горы.
Лейтенант оглянулся, надеясь увидеть Вивара, однако улица была пуста. Визг, крики, выстрелы и звон клинков доносились из города, где продолжался бой. Но стрелки уже вырвались из бойни. Ни славы, ни смысла в возвращении назад не было. Долг каждого заключался в том, чтобы спастись.
– Прямо через долину, ребята! Остановимся на дальнем гребне.
Зеленые куртки вышли из-под спасительного прикрытия стены и быстро зашагали по крутому неровному склону к заболоченному ручью, где еще сегодня утром Шарп не посчитал нужным умилостивить водных духов. Впереди, растянувшись по всей долине, пробирались беженцы: горожане, волонтеры в коричневых балахонах, отбившиеся от своих эскадронов касадорцы Вивара... Ни самого Вивара, ни Луизы, ни хоругви видно не было. Через ручей, высоко подобрав сутаны, брели два монаха.
– Будем ждать, сэр? – Обеспокоенный судьбой Вивара, Харпер хотел остановиться у ручья.
– На том берегу, – ответил Шарп. – Оттуда мы сумеем прикрыть их огнем.
В этот момент с юга донесся сигнал трубы.
Шарп обернулся и понял, что все кончено – приключения, надежды и едва не осуществившиеся невероятные мечты.
В последних лучах умирающего солнца раскаленным золотом горели каски драгун. Триста французских кавалеристов обошли город. Шарп оказался в ловушке; день чуда подошел к концу.
Глава 18
Драгуны, угрожавшие штурмом с западного направления, обогнули город с юга и перерезали пути отхода. Французы неслись по долине, в лучах заходящего солнца сверкали медные каски. Их вел офицер в красном ментике д'Эклана и с саблей в правой руке.
Отступающие кинулись бежать, скользя и увязая в болотистой почве. Большая часть людей устремилась через ручей, некоторые повернули на север, кое-кто бросился под сомнительную защиту стрелков Шарпа.
– Сэр? – спросил Харпер.
Ничего определенного лейтенант ответить не мог. Все было кончено. В городе их ждала верная смерть. Добраться до гор они не успевали. Стрелки оказались на равнине, одни против кавалерии. Все, что мог сделать Шарп, это выстроить их в каре и драться до конца. Солдата можно убить, но его нельзя поставить на колени. Погибая, каждый возьмет с собой столько ублюдков, на сколько хватит сил, чтобы потом, спустя годы, собравшись у походных костров, французские солдаты с содроганием вспоминали бой в северной испанской долине.
– Строиться! Три ряда!
Лейтенант решил дать один залп, после чего стянуть строй в каре. Скоро вокруг загремят копыта, заблестят сабли, и его стрелки погибнут.
Шарп срезал палашом верхушку сорняка.
– Я не собираюсь сдаваться, сержант.
– Никогда в этом не сомневался, сэр.
– Но поскольку мы разбиты, люди могут сложить оружие.
– Пока я жив, этого не случится, сэр.
Шарп улыбнулся здоровяку ирландцу.
– Спасибо тебе за все.
– Я до сих пор считаю, что у вас самый сильный удар из всех, что мне доводилось получать.
– Я и забыл! – рассмеялся Шарп.
Он видел, что пешие касадорцы и волонтеры пристраиваются к шеренгам стрелков. Лучше бы их не было. Своей неуклюжестью и неумением они ослабят строй в решающий момент. Тем не менее он не мог прогнать этих людей.
Лейтенант рубанул палашом воздух слева и справа, словно разминаясь перед последней схваткой. Французские драгуны приостановили свое медленное, зловещее движение. Первый их ряд замер неподвижно в четверти мили от строя стрелков. Они казались далеко, но Шарп знал, с какой страшной скоростью преодолеет кавалерия такое расстояние, когда протрубит горн.