Выбрать главу

Я говорю об офицере, получившем назначение в определенную часть, потому, что Стрелков является офицером. Всё то же самое, разумеется, касается и солдата, оказавшегося в определенной ситуации по воле случая или начальства, но ставшего героем только в силу своей личной готовности и способности совершить подвиг. Это касается всего на свете. Герои и назначенцы обладают не просто разным, а противоположным человеческим естеством. Предложенная им экстремальная ситуация высвечивает это естество, делает его предельно явным, придает ему окончательную определенность. Экстремальная ситуация — это испытание. И героем можно стать, только пройдя испытание.

Скажут, что экстремальную ситуацию можно сфальсифицировать. А героем можно стать либо случайно — приехал известный журналист, взял у тебя интервью, и ты стал героем, либо по назначению — начальник представил известному журналисту своего любимца — и понеслось.

Во-первых, это всего лишь означает, что можно по назначению стать пузырем. Со всеми вытекающими вышеописанными последствиями.

А, во-вторых, и это надо обязательно обсудить, чьим именно героем можно так стать? Потому что чьим-то героем и впрямь можно стать по назначению. То есть по факту надувания пузыря. Но те, кто не отличает подлинного героя от пузыря, относятся к категории специфического потребительского планктона, который надуватели пузырей с презрением именуют «пиплом». «Пипл схавает всё, что мы захотим», — говорят надуватели пузырей. Что ж, в чем-то они правы. Но очень важно оговорить, в чем именно. Потому что «пипл» действительно «схавает» что угодно, а народ — нет.

В этом развернутом предисловии я не могу подробно разбирать вопрос о том, каким именно способом улавливает народ в целом, а также представители народа, не являющиеся «пиплом», который «хавает», чем герой отличается от подделки.

Вкратце могу лишь утверждать, не приводя подробных обоснований, что разницу улавливает метафизическая интуиция, которую иногда называют метафизической перцепцией. Если бы не было этой перцепции, человечество прекратило бы свое существование в качестве такового уже к середине XX века. И уже тогда стало бы постчеловечеством. Но оно им до сих пор не стало. И российское общество всё целиком в это постчеловеческое состояние не перешло, хотя для того, чтобы оно оказалось полностью переброшено на территорию постчеловечества, было сделано очень много.

Те, кто сделал это «очень много», только сейчас осознают свой провал и бесятся. Провал же этот связан именно с наличием метафизической перцепции, которой человека очень трудно лишить. А ведь так хочется достичь искомого результата — желанного для «других», надувающих таких, как Стрелков, зловещего конца Истории. Так хочется, чтобы все граждане России, а потом и все, живущие на Земле, полностью потеряли способность отличать подлинное от подделки!

Добиваясь этого, «другие» создают подделки, тщательно анализируя все параметры того, что они подделывают. «Ведь героя люди опознают по таким-то параметрам, — говорят они, — ну так мы все эти параметры сфальсифицируем. И тем самым сделаем подделку неотличимой от того, что ею не является».

Но то-то и оно, что сфальсифицировать можно все параметры, кроме тех, которые фиксирует метафизическая интуиция. А потому подделки будут всё более искусными, и всё большее число людей будет принимать подделку за нечто подлинное, но никогда подделки не восторжествуют в историческом смысле. Потому что История существует лишь постольку, поскольку существует народ. А народ существует лишь постольку, поскольку его представители, да и он в целом, не теряют этой самой метафизической интуиции.

Стрелков — типичный назначенец, то бишь подделка. Повторяю, неважно, был ли он реально назначен на определенную роль теми, кого мы называем «другими». Или же случайно попал в определенную ситуацию и стал в ней вести себя естественным для него образом, то есть как обыкновенный солдат удачи, оказался в этой роли возлюблен теми, для кого никакой разницы между героем и солдатом удачи нет, и был этими возлюбившими возведен на некий промежуточный пьедестал. После чего «другие», хмыкнув по поводу этого возведения, сказали: «Ну что ж, если так много лохов и они его возводят на пьедестал, давайте продолжим начатое ими дело. Назначим его героем — начнем раскручивать».