- Так мы и так на "том свете" - рассмеялся Геннадий.
Торжок, 2 июля 1237 года (червень 6745 год)
- А еще, княже, появились неизвестные люди. Рубят лес в дне пути от полуденного солнца. Дерев много срубили, с полста домов сложить можно, но куда дели - непонятно.
Молодой, только-только вышел из подросткового возраста, но уже князь Всеволод Ярославович принимал доклад своего тиуна Борислава.
- Что непонятного? В реку, небось, оттащили да сплавили. - с юношеской беспечностью отмахнулся Всеволод.
- Так нету там рек. Ни рядом, ни дальше. И следов не видно, чтоб дерева тащили.
- Крепость строят! Не иначе, новогородцы. В дне пути, говоришь? Точно! Земли то спорные. Или Иванко, змий, по тихому. Договорились же обо всем, крест целовали, а оно вона как. Поставят крепость, и опять вражда пойдет с новгородцами. Нужно папеньке отписать.
- Княже, я разузнал через бояр, Иванко и сам не знает - что за люди.
- Хорош посадник Великого Новагорода, точно - никаких крепостей нет?
- Нету. И людей по ночам не бывает. Днем рубят и пилят, а потом уходят и дерева утаскивают. Куда - неведомо.
- Раз стройки нет, то и дела нет. То лес - новагорода, вот пусть у Иванко голова о сем и болит. Хотя... пошли туда человечка, пусть своим глазом посмотрит.
- Уже, княже. Фому Доброщинича с тремя воями. Два дни тому назад.
- Фому? Добрый десятник. Как возвернется, дай знать.
- Па-а-аберегись! - крикнул красноармеец, заваливая на дальнем участке огромную сосну.
В этот момент из кустов, куда падало дерево, выскочили двое и порскнули в сторону.
- Стой, стрелять буду! - засмеялся красноармеец.
Но пара и не думала убегать. На обоих поверх кожаных поддоспешников были одеты калантари, кожаные штаны, сапоги. Перепоясаны ремнями, слева висели мечи в ножнах, справа - шлемы с высокими шишаками.
Максим Викторов, заметив вооруженную пару, направился к красноармейцу, заодно махнув рукой мехводу, освоившему Беларусь, что в той стороне готово очередное бревно для транспортировки. "На ловца и зверь бежит" - подумал он, вспомнив слова Шибалина на послеобеденном совещании. По дороге Максим достал наган, лихо крутнул его в руке и засунул обратно в кобуру, но застегивать клапан не стал.
- Здравы будьте. - поприветствовал один из воинов подошедшего сержанта.
- И вам не болеть. - ответил Максим, внимательно наблюдая за незнакомцами. - Кто будете, куда идете?
- Фомой зовут. - ответил воин.
- А тот Ерема? - усмехнулся Максим.
- Почему Ерема? - удивился Фома. - Афанасий.
- А меня - Максим. Будем знакомы.
- Будем. - согласился Фома.
- Присядем? - сержант кивнул на сваленное дерево и уселся сам. - В ногах правды нет.
Воины задумались над сказанным, но ничего не ответив, сели рядом. Максим достал сигарету, прикурил. Оба с любопытством посмотрели, переглянулись и опять промолчали.
- Так, слушаю. Какая судьба к нам занесла?
Воины забеспокоились, видя, что на них едет железное чудище - трактор "Беларусь", но Максим рукой сделал отмашку, мол забирай пока другие бревна, дай поговорить. Трактор развернулся и покатил на другую сторону делянки.
- В Новагород идем. С другом. - наконец выдал Фома. - Шум услышали непонятный, решили посмотреть.
- Ясно. Откуда идете?
- Из Нова Торга.
- Из Торжка, что ль?
- Не, с Нова Торга. Сам то с Новагорода?
- Почему? - удивился Максим. - Родом из Перми, а сюда попал из под Бреста.
Фома задумался, потом ответил:
- Не знаю таких городов. Новый Торг ты Торжком назвал. Город из двух частей - Новый Торг или Верхнее городище и Торжок - Нижнее городище. В Новом Торге - князь, Всеволод Ярославович, сын Ярослава Всеволодовича великого князя киевского. А Торжок - под посадником Иванко, присланный Новогородом. Уж почитай 20 лет прошло, как город князь Ярослав поделил, но только новогородцы по прежнему считают Новый Торг и Торжок - за единое целое.
- Ага! Значит Всеволод Ярославович - тверской князь?
- Какой тверской? Всеволод Ярославович - князь Нова Торга!
- А в Твери кто? - спросил недоумевающий Максим.
- В какой Твери? - удивился Фома.
- В устье реки Тверцы? - Максима стала раздражать непонятливость собеседника.
- Нет там никакого города. Село есть, большое. По реке - Тверью кличут, а города такого нет.
Рядом заработала бензопила, красноармеец ловко выпилил клин, затем с другой стороны повел цепью, вгрызаясь в дерево. Несколько минут и огромная елка повалилась в сторону. Максим внимательно наблюдал за реакцией аборигенов. Помнится, дедок, собиравший ягоды, услышав рычание бензопилы, нырнул в кусты и поспешил убраться восвояси. Эти сидели смирно. Некоторое волнение отражалось на их лицах, но оба старались не показывать его.
- А что это? - спросил Фома, указывая на красноармейца, заглушившего бензопилу и старательно обрубающего нижние ветки.
- Человек с топором. - ответил усмехающийся Максим.
- Не, я про то, чем он ель свалил.
- А... Так бы и сказал. Это бензопила, называется "Партнер". На ней специальная цепь с зубьями, ее мотор крутит. Тот мотор работает не от колдовства какого, а от бензина. Жидкость такая горючая. Она внутри горит, дым получается, который эту цепь и крутит. Так понятно?
Фома еле заметно кивнул головой, напряженно наблюдая, как подъехал трактор, красноармеец на крюк накинул трос, обмотанный вокруг ствола и трактор поволок бревно куда-то вглубь делянки.
- А эта синяя, где человек сидит?
- То же самое. Только мотор побольше и крутит не цепь, а колеса.
- Лес то Новогородский. - заметил молчавший до сих пор Афанасий.
- Да? Не знал. Что, могут претензии выкатить?
- Чего?
- Новгородцы, говорю, за лес будут куда-нибудь жаловаться? Или денег просить?
- Не. - помотал головой Фома. - Земля спорная. Хотя посадник может денег потребовать. Он жадный. Вы на продажу аль строится будете?
- Строимся. Только не здесь, в другом месте.
- Далеко? - спросил Фома.
- Ой, далеко. - задумчиво проговорил Максим.
- Так если далеко, зачем тут рубить?
- Там, где строимся - леса нет. Совсем. А расстояние, вон железка, ей все равно куда тащить, далеко иль близко. Чай не лошадь, не устает.
Фома окинул взглядом трактор, тащивший очередное бревно, посмотрел на красноармейца, опять запустившего бензопилу и примеривающегося к следующей елке, взглянул на пни.
- Ладно, прощевайте. Бог в помощь. Пойдем мы. - сказал Фома, дергая за рукав Афанасия.
- Пока. Заходите, если что. - ответил Максим вставая.
Окрестности Минска 2 июля 1941 года.
Гейц Гудериан рано утром прибыл в 5-й пулеметный батальон, который обеспечивал фланги 17-й танковой и 29-й мотодивизии, для выяснения обстановки на фронте вокруг окруженных частей Красной Армии. Выслушав мнения офицеров о противнике, сделал текущие распоряжения и сразу же выехал к генералу Лемельзену, дабы приказать ему и находившемуся у него командиру 29-й мотодивизии - держать кольцо окружения замкнутым. Оттуда - в 17-ю танковую дивизию генерала Риттера фон Вебера. И только к полудню смог добраться до своего нового командного пункта у деревни Синило.
Передохнуть, однако не удалось. Едва генерал показался в штабе, как адъютант сообщил о ЧП, произошедшем в 17-й танковой дивизии - части, в нарушение приказа держать оборону от попыток прорыва кольца, продолжили движение на Борисов.