Между тем, ладная кобылка гнедой масти, презрительно фыркая, что ее заставили тащиться в эдакое захолустье, поравнялась с ним.
— Тпру! — подал голос возница и, обернувшись к седоку, почтительно спросил, — вам точно сюда, ваше благородие?
— Сюда-сюда, — криво усмехнулся черноусый офицер во флотской шинели, и выскочил наружу, повелительно велев кучеру, — жди здесь!
— Как прикажете, — пожал плечами лихач, всем свои видом показывая, что за такие деньги его пассажир может даже с моста в прорубь прыгнуть, уж он-то перечить не станет.
— Ну что застыли? — обратился моряк к застывшей парочке, — или не узнали?
— Митька! — восторженно завопил мальчишка, и, бросившись навстречу Будищеву, повис у него на шее.
Девушка реагировала чуть более сдержано, но потом не выдержала и тоже кинулась обнимать Дмитрия.
— Тише вы, — счастливо смеялся тот, — завалите еще.
— Как хорошо, что ты приехал! — радовались Семен со Стешей.
— Я не надолго, — сразу же предупредил Будищев немного виноватым тоном.
— Но почему?!
— Дела. Надо батарею до Кронштадта доставить, кучу отчетов сдать и вообще…
— Значит, не останешься?
— И рад бы, да не могу. Мои матросы сейчас на станции кукуют, ждут отправки, а я к вам рванул.
— И когда теперь приедешь?
— Как только освобожусь. Думаю, через неделю, максимум полторы. Тогда и гостинцы раздам.
— Почему ты не писал?
— Так получилось. Дел много, война кругом.
— Федя вот находил, — со значением в голосе заметила девушка. — Кстати, а где он?
— Скоро будет, — отозвался Будищев и поспешил перевести разговор на другую тему. — Вы, куда такие красивые направлялись?
— В воскресную школу.
— Это дело богоугодное. Но после нее еще кое-куда сходите. Хорошо?
— Да я сейчас сбегаю, — загорелся мальчишка.
— Сказано тебе, после школы! — строго прервал его наставник, и лишь убедившись, что Семка проникся, продолжил. — Значит так. Первым делом, отнесете вот этот конверт Барановскому Владимиру Степановичу. Отдать лично в руки, ясно?
— Ага.
— Ни прислуге, ни жене, ни брату или теще, а только ему!
— Да понял я!
— Надеюсь, — вздохнул Дмитрий, после чего внимательно посмотрел на них и со вздохом спросил, — сами-то как?
— Хорошо.
— Вот вам немножко денег… бери, говорю, и не спорь со старшими!
— Я тебе рассказать хотел, — сунулся было Семка.
— Потом. Все потом, дружище. А теперь мне пора, пока мои орлы ничего не натворили…
— Скорее возвращайся.
— Всенепременно! Вот разгребусь с делами и к вам…
— Мы будем ждать.
Дмитрий немного помялся, но потом все же решился и спросил:
— Где Геся знаете?
— В Петропавловке. К ней никого не пускают, передачи не принимают.
— Вот как?
— Ага. Владимир Степанович нанял адвоката, но тот нам ничего не говорит.
— Я понял. Мне пора. Простите ребятки, что так вышло… Как вы все-таки повзрослели за это время, особенно ты — Стеша. Гляди Семен, уведут невесту!
С этими словами он еще раз обнял детей, поцеловал девушку в щеку, потрепал парня и, вернувшись в сани, скомандовал:
— Трогай!
— Но, мертвая! — обрадованно рыкнул извозчик и свистнул кнутом.
Услышав знакомый звук, лошадь заржала, красиво изогнув лебединую шею, и налегла на постромки. Сани тронулись, за ними побежали местные мальчишки, закутанные в потрепанную одежку, а Семка со Стешей остались одни.
— И что ты хотел Дмитрию рассказать? — не предвещавшим ничего доброго голосом поинтересовалась девушка.
— О том самом! — отрезал мальчишка, с вызовом посмотрев на нее.
— Не надо ему сейчас говорить, — покачала головой Степанида. — Ты же его знаешь. Пусть успокоиться сначала.
Главный командир Кронштадтского порта адмирал Казакевич встретил Будищева вполне любезно, можно даже сказать радушно. Конечно, генерал-адъютанту свиты его величества и полному адмиралу не к лицу встречаться с обычным прапорщиком, да еще и выслужившегося из нижних чинов, но, по всей видимости, старого морского волка разбирало любопытство.
— Весьма рад вашему триумфальному возвращению, сударь мой! — гулко пробасил Петр Васильевич и подкрутил по-запорожски длинный седой ус. — Уезжали кондуктором, а вернулись офицером. Без году неделя в чинах, а в формуляре уже есть запись, что приняли под командование батарею. Неужто у Скобелева других офицеров под рукой не нашлось?
— Офицеры были, ваше высокопревосходительство, — с достоинством отвечал ему Дмитрий, — только лучше меня никого!