— Увы, да, — вздохнула Милютина. — Барон Штиглиц практически отказал нам.
— То есть?
— Скажем так, он согласен выдать дочь за графа Блудова, но подпоручик Будищев его в качестве зятя не интересует.
— Простите, ваше сиятельство, но я вас не совсем понял.
— Что тут непонятного? — вмешалась молчавшая до сих пор тетушка. — Барон поставил условие. Для заключения помолвки, мой брат должен признать тебя своим наследником.
— Давно меня так изящно не посылали.
— Что, прости?
— Я говорю, что «пойти туда, не знаю куда и принести то, не знаю что», кажется более выполнимым условием.
— Отчего ты так думаешь?
— Вам прекрасно известно, что Вадим Дмитриевич слышать обо мне не хочет. Судя по всему, Штиглиц тоже в курсе.
— И что с того? Вадим вовсе не единственный представитель рода Блудовых.
— Простите, я все еще не могу понять вас. Андрей Дмитриевич служит за границей, господину Андре[10] я и вовсе конкурент.
— Нет, Дмитрий, я говорю о себе. Я ведь тоже Блудова и если обращусь с прошением к государю, полагаю, он мне не откажет. Барон Штиглиц хитер, но на этот раз он перехитрил сам себя.
— А ведь это чудесная мысль! — восхитилась Милютина. — Признаюсь, поначалу она мне показалась абсурдной, но чем дальше я думаю над ней, тем больше она мне кажется осуществимой.
— Даже не знаю, — покачал головой Будищев и внимательно взглянул в глаза пожилой женщины, искренне считавшей его своим племянником. — Неужели вы готовы пойти на это?
— Почему нет? Ты мне не чужой человек, и я люблю тебя, как, возможно, любила бы собственного сына, если бы он у меня был. Но так уж случилось, что единственным моим детищем стало «братство Кирилла и Мефодия». Именно в него я вложила всю свою душу и состояние. Так что, мой милый, я не смогу оставить тебе ничего кроме своего имени, но вот на него-то ты можешь рассчитывать.
— Боюсь, ваше сиятельство, я не могу согласиться с этим, — тихо отвечал Дмитрий, почувствовав что-то кроме угрызений совести.
— Что тебя смущает?
Будищев несколько мгновений молчал, как будто собирался с мыслями, затем сделав над собой усилие, заговорил глухим от волнения голосом.
— Дело в том, что мне это все немного надоело. Я честно заслужил чин и ордена, и мне нечего стыдиться своего происхождения. Завтра же отправлюсь в департамент герольдии и подам прошение о причислении героического меня к благородному российскому дворянству!
— Вот речь достойная мужа! — одобрительно заметила Елизавета Дмитриевна. — Однако стоит ли торопиться? Графом быть лучше, нежели простым дворянином, можете поверить мне на слово.
— Где-то я это уже слышал.
— Ладно, можете поступать, как вам заблагорассудится, но все же советую вам не спешить с окончательным решением. Мне же теперь пора. Антонина Дмитриевна, вы со мной?
— Пожалуй, я немного задержусь, — мягко отказала графиня и добавила извиняющимся тоном, — так давно не видела племянника.
— Понимаю. Что же, позвольте откланяться.
Проводив дочь военного министра до лестницы, Дмитрий вернулся в гостиную и буквально напоролся на иронический взгляд тетушки.
— Я что-то не так сделал? — сообразил он.
— Если честно, то все.
— Даже так?
— Увы, твоим воспитанием было некому заняться, и теперь мы пожинаем плоды этой печальной оплошности. Но все же, полагаю, еще не поздно кое-что исправить.
— Я вас слушаю.
— Скажи, мой мальчик, это ведь та квартира, где ты проживал со своей модисткой?
— Ну да. У меня нет другой, — растерянно отвечал Дмитрий. — А что, мне не стоило принимать вас здесь?
— Ну, слава богу, сообразил. А то уж я начала думать, что ты совсем безнадежен.
— Простите, я не подумал.
— Это уж точно!
— Завтра же займусь поисками жилья и перееду.
— Это еще не все. Скажи мне, где твоя прислуга?
— Увы, у меня осталась только кухарка. Горничная нашла себе другое место, Федор занят, а вестовой мне положен только на службе.
— Ничего не желаю слушать! Ты не должен сам ухаживать за кем-либо, разве что твои апартаменты соблаговолят посетить сам государь или наследник цесаревич. Только в этом случае, ты можешь прислуживать гостям лично! Это понятно?
— Вполне. Что ж, найдем и горничную…
— Никаких горничных! — категорическим тоном прервала его Блудова. — Молодому холостяку неприлично иметь женскую прислугу, в особенности, если последняя молода и смазлива. Это непременно вызовет кривотолки, а их следует избегать. У тебя должен быть камердинер, который станет ухаживать за твоим платьем, принимать посетителей и провожать их в гостиную или кабинет.
10
Александр Александрович Андре – известный московский педагог, женатый на двоюродной сестре Антонины Дмитриевны Елизавете Васильевне Блудовой. В 1870 ему было высочайше разрешено именоваться Блудовым-Андре.