Вместо ответа Стрелок указал куда-то поверх своей головы. Мила проследила его движение и обомлела. В пушистой золотистой кроне дуба, у ствола которого так удобно расположился её спутник, красовались наливные алые плоды. Точь-в-точь такие, какое с аппетитом поглощал этот странный ангел.
— А…эт-то… — бессвязно промычала брюнетка, кивая на необычное дерево.
— Лояндуя, — невозмутимо пояснил Стрелок. — Дерево-хамелеон. Это единственное растение во всём лесу, которое ночью прячет свои плоды от всех, кроме меня.
— Почему кроме тебя?
— Потому что я знаю её… — размыто ответил он.
Мила шумно сглотнула, осторожно приблизившись к волшебному дереву. Сладкий аромат растения дурманил, и у Милы даже слегка закружилась голова. Она осторожно прикоснулась к стволу: твёрдая неровная кора приятно холодила кожу, а белые точки на синевато-сером фоне казались звездами в необъятном древесном космосе. Медленно провела рукой выше, к развесистой кроне, нежно касаясь опушенных листьев, по краям вырезанных глубокими лопастями; тронула круглый, с капельками росы на жёлто-красной кожице плод, расписанный коричневатым узором. Яблоко само легло в изящную ладошку, а на его месте вдруг появилась почка. Мила ахнула. С треском почка лопнула, выпуская из своих крепких объятий маленький розовый цветочек. А затем произошло совсем уж невиданное — лепестки закружились вокруг сердцевины, с жужжанием, подобно пчелиному, облетели с ветки. Из сердцевины появилась завязь, потом горошина, которая вдруг засветилась желтым и стала набухать, постепенно обретая форму налитого яблока. Всего пара мгновений и на месте сорванного фрукта красовался новый, как будто только созревший.
— Шшаакхи, — прошипел Стрелок, разорвав волшебную тишину. И величественное дерево встряхнуло пушистой кроной, словно недовольное сделанным замечанием, и отвело свои ветви от потрясённой девушки. — Прости, — произнес ангел, обращаясь к Миле, — она просто красуется, так что не пугайся.
— Крас…суется? — с запинкой переспросила девушка, не решаясь попробовать плод.
— Когда-то это дерево было прекрасной тариной, — Лояндуя понуро склонила ветви к ручью, и Миле даже показалось, что её нежные листья касаются воды.
— Лесным духом, — пояснил Стрелок, заметив вопрос в глазах Милы. — Таринам были чужды чувства, подобные любви к чему-то или кому-то, кроме леса. Всем, кроме одной. Лоэнн. Она влюбилась в охотника, попавшегося в одну из её ловушек. Ради него она отреклась от своего народа, но тарины злопамятны, а их магии нет равных среди других рас. Лоэнн обратили в прекрасное живое дерево, а возлюбленного в недвижимые воды ручья, до которого её ветви никогда не дотянутся.
— Красивая сказка, — произнесла Мила, пытаясь осознать, правда ли она видела заколдованное дерево или у неё просто разыгралась фантазия. — А это не твои фокусы?
— Нет. Мой конёк телекинез и боевые искусства, хотя и магией владею в совершенстве. Но подобным не занимаюсь. — Он глянул на девушку, по-прежнему стоящую у дерева. — Ты яблоко попробуй. Оно кисло-сладкое, как ты любишь.
В глазах Милы блеснуло изумление. Мало того, что этот ангел затащил её в непонятный лес с живыми деревьями — она передёрнула плечами, — так ещё и знает, какие яблоки она любит. Что ещё он о ней знает? Чертовщина какая-то!
— Да не хочу я ничего пробовать! — не сдержалась она, со всего маху швырнув плод в воду. — Я требую объяснений! — перекрикивая возмущённый гул деревьев, злилась она. — Хватит с меня всей этой чертовщины! Я хочу знать, что происходит?!
— Как скажешь, только не нужно кричать. Здесь любят тишину.
— О Боже… — простонала девушка и опустилась на траву у дерева по левую руку от Стрелка.
— Это, как я уже говорил, Сонный Лес. Единственный природный тоннель между мирами. Достаточно просто видеть нужную дорогу, а она уже сама выведет в другой мир. Подобные тропы видит не каждый, но я могу, поэтому и путешествую через этот лес.
— А что — есть и другие тоннели?
— Врата, образованные пересечением энергетических потоков. Что-то вроде невидимых электрических проводов, — пояснил он недоумённой Миле. — На пересечении нескольких таких крупных проводов образуется сгусток энергии, подобный шаровой молнии, который и окружают врата. Многие из них, к сожалению, а может к счастью, давно запечатаны варданами. Но в твоём мире есть и действующие врата. Это английские Стоунхендж и Вудхендж.
— Та ладно тебе, — хмыкнула Мила. — Если бы это действительно были врата, уже толпы людей побывали бы в другом измерении. Ты хоть представляешь, сколько туристов ежегодно посещают эти места?