— Что я?.. И вообще, — он окинул недовольным взглядом светлое здание, — как я оказался в больнице?
— Я…я подобрала тебя на шоссе и привезла… — выдавила она, нервно вытирая о джинсы вспотевшие ладони.
— На шоссе?.. — он задумчиво почесал затылок. — Алина, я…
— Максим, — кивнула она. — У тебя были при себе документы.
— И я твой брат… — невесело заключил он.
А Каролина, молча, смотрела на ожившего и не верила собственным глазам. Но может все-таки… Незаметно она ущипнула себя за ногу в надежде, что все это сон. Но странный тип никуда не делся. И Стаса по-прежнему нигде не было видно.
— Я тебе не снюсь, — усмехнулся Максим, наблюдая за движениями своей спасительницы. — Но лучше, если бы все это оказалось сном, — он с силой потер пальцами виски, видимо, пытаясь сосредоточиться, и взглянул на девушку. — Так что произошло?
— А я надеялась, это ты объяснишь? — заговорила Каролина, взяв себя в руки. Всему должно быть рациональное объяснение. Главное, его найти. — Например, откуда ты знаешь мое имя? Почему оказался на шоссе? Что случилось в лесу? Откуда в твоем паспорте фотография моих родителей? Кто ты вообще такой? И наконец, как ты можешь сейчас стоять передо мной весь такой чистенький, аккуратненький без единой царапинки, если я сама видела тебя мертвым?
На мгновение Максим растерялся, по-детски наивно хлопая ресницами, а потом рассеянно пожал плечами.
— Я ничего не помню, — спокойно изрек он.
— Совсем ничего? — не поверила Каролина. Слишком спокойным он выглядел для человека, который не понимает, что с ним происходит.
— Твоего отца помню, — говорил Максим. — Он спас нас с матерью, когда мой погиб. Отец был афганцем, воевал против русских, хотя сам был женат на русской красавице. Но никто этого так и не узнал. Для всех я стал сыном боевого офицера, героя, — его голос звучал безучастно, словно он рассказывал о ком-то постороннем, а не о своей семье. Каролина слушала его, не перебивая, но не верила ни одному его слову. — Незадолго до гибели он отдал мне фотографию. К тому времени матери уже не было в живых.
Тогда он сказал, что если с ним что-нибудь случится, чтобы я нашел вас и все вам рассказал. Ну вот я и нашел…
— А чего ж так долго искал? Неужели отец адреса не оставил?
— Оставил, только потом переворот начался. Советов не стало, вы переехали, да и я не особо жаждал встречи с вами. Кто знает, как бы вы отреагировали на мое появление? И поверили бы? В общем, жизнь закрутила. Я выживал, как мог…
— Удачно, как я погляжу, — усмехнулась Лина. — Но только я вряд ли смогу что-нибудь добавить к твоему рассказу. Говоришь ли ты правду, я не знаю. Возможно так все и было. А может, ты все врешь, — взгляд скользнул по появившимся на улице медикам в надежде увидеть знакомое лицо. Тщетно. Она никого не узнавала. — Сейчас уже никто не сможет ни подтвердить, ни опровергнуть твои слова.
— А какой смысл мне врать? — искренне удивился Максим, выбросив огрызок. И где он только откопал яблоко? Украл, что ли, у кого-то? Она усмехнулась, удивляясь тому, какие глупости ее волнуют в тот момент, когда перед ней стоит оживший труп.
— Может ты маньяк. Втираешься в доверие к невинным девушкам, а потом заманиваешь в безлюдное местечко и делаешь свое грязное дело, — говорила Лина, совершенно не понимая, что за чушь ей лезет в голову.
Его потрескавшихся губ коснулась легкая улыбка.
— Таким способом? — он кивнул на больницу. — Ты еще скажи, что я сам к тебе под колеса бросился.
— А кто тебя знает, — она хитро прищурилась. — Может ты и исполосовал себя сам. Вон, сколько всякого рода сект существует с самобичеваниями и жертвоприношениями.
— Хватит дурака валять, — посерьезнел он. — Ты вроде умная женщина, а городишь всякую чушь. Ну какой из меня маньяк или сектант? Я нормальный мужик, который ни хрена не помнит. Да и потом сектанты не восстают из мертвых, как я. Сама же говоришь…
— Прости, конечно, — Каролина вздохнула и поднялась на ступеньку ближе к Максиму, — но я вряд ли смогу что-то прояснить. Оттого и несу всякую чушь. Сам посуди, не каждый день встречаешься с ходячим трупом. Так что…
— И все же? — настаивал он.
Сейчас его лицо казалось совершенно иным. На высокий лоб постоянно падала непослушная темная прядка, и казалось, что на переносице пролегла глубокая морщина. Высокие скулы, прямой нос, потрескавшиеся губы словно скрывали в своих резких чертах какую-то тайну. А еще он постоянно щурился, от чего лицо становилось хищным. Но все равно было в нем что-то, что необъяснимым образом притягивало Каролину.