В общем, заметил, остановился. Наверное, выдал меня платок, красный, на шее повязанный. Дракон пасть разинул и зашипел. А я вижу, что из туловища у него, совсем рядом с тем местом, где левое крыло начинается, палка торчит. Ну, вроде моего гарпуна. Он когда крыло поднять пытается, все время за эту палку задевает, потому и взлететь не может. На шее полосы с кровью – видно, пытался сам ее когтями достать, но не дотянулся.
Нельзя так оставлять, мучается ведь животное. Подошла поближе. Да, я глупая дура, что с меня возьмешь, восемнадцать лет. Он заволновался, хотел… Не знаю, чего хотел, может, голову мне откусить, но палку я быстрее выдернула. Ох, как далеко и долго я летела! Дракон взревел, лапой меня отбросил, на месте вьюном закрутился, пытаясь до раны языком дотянуться. Про меня и забыл, слава Солнцу. Я и сама себя забыла, минут на пять, потому что головой о валун приложилась.
Когда очнулась, дракона уже не было. Посмотрела на снег, на огромные следы: подходил он ко мне, пока я в отключке лежала. Почему не сожрал? Не знаю… А дальше следы обрывались, взлетел все-таки.
Теперь вот спина болит, да и голова тоже. Весь ужин в помойную канаву выблевала. Мама бы сказала – сотрясение, она в этих делах хорошо шарила.
Отлеживаюсь на кровати, смотрю на мужика, который “Голосуй за…”. Дальше стерлось. А что, ничего такой мужик, симпатичный. Наверное потому, что других-то я и не видела. Завернусь сейчас в одеяло, закрою глаза, сделаю себе хорошо.
* * *
Я давно думала проверить развалины. Знаю, нечего там смотреть. Но вдруг? Вдруг в каком-нибудь складе, магазине, что-нибудь интересное завалялось? Или в уцелевших домах. Там же люди жили, у них разные вещи были. Откуда мама в свое время проигрыватель с пластинками приволокла? Ну вот!
Решилась. Оделась потеплее – зима все-таки, взяла рюкзак, гарпун, и пошла. Пока с нашего холма спускалась, все время назад оглядывалась, запоминала дорогу. Это только кажется, что ничего сложного, а как повернешь, так и глаза разбегутся – куда идти? Я уж это знаю, проверено.
Окраинные кварталы совсем плохие, полнейшая разруха. Быстро их проскочила. Видела стаю бродячих собак вдалеке, но ветер на меня, не учуяли. А и учуяли бы, так отобьюсь, немного их, слабые и тощие.
Вот дальше интереснее пошло: то один, а то и два этажа здания уцелело, где-то и совсем нетронутые дома стоят. Куда попало не совалась, все-таки с оглядкой, мало ли. Но если место безопасным казалось, проверяла. В одной квартире старую аптечку нашла, лекарства в ней какие-то. Взяла с собой, дома разберусь. В другой нож хороший, с деревянной ручкой, не ржавый почти. Приду – шкуркой его пошоркаю.
Карты города у меня нет, к сожалению. С материнских слов только знаю, где какой район, в каком что было. Я к центру продвигалась, там много больших магазинов. В полдень вышла на железную дорогу, она к вокзалу ведет. Несколько параллельных линий из металла, заржавевших уже, поперек множество бетонных поперечин. Никогда ее своими глазами не видела, интересно. Один вагон по пути попался – в окнах чернота, стекол нет… Обошла стороной, кустами, черт его знает, что там внутри.
Уже ближе к вокзалу, когда линий стало совсем много и они плавно загибались налево, обходя промышленный квартал, заметила впереди целый поезд. Много-много вагонов, стоящих друг за другом. Подходила медленно, настороже, но вокруг тихо, ни звука, ни шороха, вроде как безопасно. У одного из вагонов, на каменной насыпи, заметила фигуру. Неужели человек? Фигура сгорбленная, сидит, голова вниз опущена. Может, дохлый? Подошла ближе, выставила гарпун. Не, вроде живой, но такой старый, что немногим от мертвого отличается.
– Эй! Ты кто?
Старик медленно повернулся, и как-будто даже приподнял уголки рта, изображая улыбку. Впрочем, не уверена.
– Чего молчишь? Разговаривать не умеешь, что ли?
Вот тут-то я и попалась. Из вагона, с обеих сторон – сзади и спереди от меня – повыскакивали люди. Мужики, в потрепанной, рваной одежде. Ох, мамочки… Отморозки!
Мне терять нечего, ничего в жизни не видела хорошего, и дальше будет так же. То есть живой я даваться не хотела. Заорала, кинулась на первого попавшегося. Не знаю – убила, или нет, но в каком-то месте я его проткнула. Остальные вроде отшатнулись, да ненадолго, снова стали надвигаться, всей толпой. Я спиной к вагону, головой вправо-влево верчу, гарпуном перед собой тыкаю. Еще одного зацепила, но палку мою схватили, дернули на себя, и тут уж все! Дотянулись… Как ни брыкалась, кулаками ни размахивала, попадая по страшным, небритым мордам, а все равно ничего сделать не могла. В последнюю секунду нож выхватила, полоснула одного по одежде, но меня тут же на камни свалили, рванув за красный платок. Ткань с треском разошлась, со всех сторон посыпались удары – о сохранности моего лица они не заботились…