– Ты что, права на вокзале купил? – с усмешкой поинтересовался Александр.
– Обижаешь, начальник – честно в карты выиграл, – в тон ему ответил Павел. – Ф-фу-у, ну и поездочка.
– Хотел приключений? Вот тебе их обратная сторона, – ухмыльнулся Александр. – Кстати, я не понял, с чего это мы тут все еще одни? Где комитет по встрече с водкой и народными танцами? Хлеб-соль можно не предлагать – переживу как-нибудь, а вот девок обязательно.
Павел на хохму не повелся, и впрямь устал, но требование Александра без внимания не осталось.
– Комитет здесь, – тяжелая дверь открылась, пропуская "военного" с профессором. – Ну что, молодежь, как скатались?
– Весело, – отозвался Павел. Он, похоже, окончательно оклемался от пережитого на дороге шока. – Ну что, груз принимать будете? А то обидно, если окажется, что мы зря туда-сюда мотались.
Вместо ответа профессор подхватил топор с пожарного щита и легко, как молоденький, запрыгнул в кузов ближайшей машины, нырнул под тент… Короткий лязг – и пару секунд спустя все собравшиеся уже могли лицезреть его довольно лыбящуюся харю и поднятый вверх большой палец.
– Порядок!
– Что там? – Павла распирало от любопытства. Александр поморщился: уж если так интересно, мог и сам, еще в том мире, пару ящиков расковырять, пока время было. Не сделал – чего уж теперь-то дергаться? Самому Александру интересно не было ни капельки. Меньше знаешь – крепче спишь.
– От многих знаний много горя, – словно прочитав его мысли, ответил профессор. – Зато могу, если интересно, озвучить ваши гонорары, благо они у вас одинаковые.
Напарник захотел. Профессор озвучил. Народ впечатлился. Да, за такие деньги можно было работать. Более того. За такие деньги НУЖНО было работать. И почему так не платят, к примеру, слесарю? Живо бы преступность на ноль сошла. Вот теперь и Александру стало по-настоящему интересно, что же такое они сюда приволокли, если их ничтожный, в общем-то, процент весит так много. Правда, свой интерес он предпочел никому не демонстрировать – мало ли, как отнесется к этому присутствующее здесь начальство.
Пол часа спустя, уже ополоснувшиеся под душем и одетые в свою привычную одежду, они сидели в кабинете "военного", пили горячий чай и докладывали о ходе операции. Докладывал, в основном, Павел, язык у парня был подвешен, что надо, да и мысли он формулировал четко и грамотно. Будущий ученый, положение обязывает. При этом, рассказывая, он успевал между словами отхлебывать из кружки и ни разу не сбился. Александр даже немного позавидовал – ему бы такой язык, милое дело девок уламывать. А еще он завидовал цвету напитка, потребляемого напарником. У Павла чай был крепким аж до черноты, а Александр такой роскоши позволить себе не мог – в свое время, лет пять назад, упал, ударился головой и получил легкое сотрясение мозга. Мелочь, не заслуживающая, вроде бы, внимания, но вот крепкий чай пить не мог – моментально начинало тошнить. При этом кофе пил любой крепости и безо всяких последствий, такой вот хитрый выверт организма. И ведь, что обидно, любил-то он чай как раз крепкий, а пить приходилось то, что сам же с усмешкой называл мочой больного поросенка. Обидно…
Правда, сам он тоже в стороне от разговора не остался, периодически вставляя свои комментарии, но это были редкие и малозначимые дополнения – в целом Павел картину происходящего схватывал четко и детально, память имел хорошую и в дополнениях теперь не очень-то и нуждался. Короче говоря, к концу доклада Александр уже немного заскучал, и оживился только, когда им с напарником выдали гонорары. Не наличными, естественно, а новомодными пластиковыми картами, на которые деньги уже были переведены. Ну, перевели их сейчас, дело это минутное, хотя на счет они поступят в лучшем случае завтра, а вот карты оформляются долго. Месяц надо, не меньше. Выходит, что эта контора знала о Призраке уже давно, и давно готовилась наложить на стрелка свою мягкую, но сильную лапу.
После этого профессор умотал по каким-то своим делам, Павла отпустили отдыхать, благо здесь было уже далеко за полночь, а вот Александра "военный" попросил остаться, став в тот момент невероятно похожим на папашу Мюллера из незабвенного сериала. Просьбы же начальства, как известно, приравниваются к приказу и выполняются по команде "Бегом!", поэтому Александр даже не попытался спорить. Просто остался сидеть на месте и рассматривать "военного", а тот, в свою очередь, рассматривал его.
– Ну, что ты можешь сказать о своем напарнике? – спросил "военный", когда пауза несколько затянулась.
– О Павле? – Александр пожал плечами. – Нормальный пацан. Труса не празднует, под огнем не обделался, здоровья вагон. Необученный, правда, совсем, ну да это дело наживное. Жмура сегодня своего первого положил, это ясно, но оклемался быстро. А что?
– Мы предполагаем сделать вас постоянной группой. Как смотришь?
– Нормально.
"Военный" неопределенно хмыкнул, потом кивнул, словно бы не Александру, а собственным мыслям, и сказал:
– А теперь давай, спрашивай.
– О чем?
– А о том, что тебя нервирует. Наверняка ведь у тебя куча непонятных моментов имеется.
– Имеется. Например, мне не понятно, почему выбрали именно меня. Насколько мне известно, всякой спецуры, оставшейся не у дел, хватает. Человек, прошедший спецподготовку и имеющий реальный боевой опыт, а не только стрелявший из засады, как я, наверняка с подобными задачами справится лучше. Да и, честно говоря, физическая подготовка у такого умника будет классом выше, чем у нас.
– На то есть две причины, – "военный" подумал секунду, потом достал сигареты. – Не возражаешь, если закурю?
– Вообще-то, вы здесь хозяин.
– Некоторые, как и ты, бросившие курить, на дух табачный дым не переносят, а мне не хотелось бы напрягать собеседника.
– Да плевать. Я к дыму отношусь безразлично.
– Ну, это замечательно, – "военный" закурил, выпустил густой клуб синего дыма, прямо как не слишком новый мотор при запуске. – Итак, есть две причины. Одну из них я объясню тебе чуть позже, вторая же проста. Всех этих спецов натаскивало государство. Я имею в виду серьезных спецов, не призывников, а тех, кого готовили серьезно и вдумчиво. У них весьма специфические рефлексы, и многим, что называется, за Державу обидно. Вполне нормальная реакция, кстати. Вот только, оказавшись в той ситуации, в которой были вы, они могли, к примеру, начать собственную войну или же броситься очертя голову, к примеру, в Москву, к Сталину, чтобы войну переиграть. По-человечески их, кстати, и понять можно, и осудить рука не поднимается, вот только дело бы осталось несделанным, а это чревато. Ты же пошел, сделал и вернулся. Рациональный и в достаточной степени подготовленный человек, не связанный особыми моральными принципами, именно такой нам в данном случае и необходим.
– Это было так предсказуемо?
– Ну, разумеется. Твой психологический портрет составлен достаточно давно.
– И что еще говорит мой психологический портрет?
– К примеру, то, что ты меня при случае убить собираешься. За намек, что родные твои у нас в заложниках оказываются. Кстати, не советую, кто предупрежден – тот вооружен. Еще вопросы?
– Почему вы так по-дурацки проводили мою вербовку? Мне всегда казалось, что люди из серьезных контор работают тоньше.
– Заметил? Просто замечательно. Это был маленький тест на наблюдательность и сообразительность. Вопрос возник – следовательно, ты его прошел.
– Зачем для того, чтобы сделать предложение, выгодное, кстати, предложение, вы меня скрутили? Можно было бы вначале поговорить.
– А ты бы согласился? Очень сомневаюсь. Для начала, ты бы просто не поверил, принял бы нас за психов. Ну а когда бы мы тебя все же убедили, начал искать способ отказаться. Поверь, эти варианты перебирались, и был выбран оптимальный. Еще что-нибудь интересует?
– Какие мои шансы остаться в живых после всей этой катавасии?
– А вот сейчас я тебе объясню первую из причин того, что нас заинтересовал именно ты. После этого о своих шансах думай сам, идет? – и, не дожидаясь ответа, продолжил, – Для начала, разреши представиться. Колобанов Илья Анатолиевич, полковник ФСБ в отставке.