Повезло и мне — от толчка ремень наконец-то освободился и я смог подняться со стула. Поправил автомат, расположив его на боку, бросил короткий взгляд на рюкзак с луком и стрелами, что повесил на спинку стула, но, секунду поразмыслив, решил не трогать его — мне ведь ясно дали понять, что мои участие в бою нежелательно.
Вряд ли, конечно, они имели в виду какое-то конкретное участие… В любом случае, уверен, что такие бравые ребята и так справятся со всеми опасностями без меня — вон как они ловко работают.
Пушку уже подготовили к бою, проверив аккумулятор, питающий ответственный за вращение блока стволов, мотор, один из солдат занял место стрелка, и все, что осталось — это отодвинуть бронепанель, с того или иного боку, в зависимости от направления стрельбы, и струя смертоносного свинца сметет любого противника, который под нее попадет.
— Томагавк-два, у вас айки справа по борту! Двадцать метров!
— Томагавк-два, расчехлите его из пятнашки! — тут же отреагировал Дэн. — Не жалейте патронов!
— Это Томагавк-два, выполняю! — радостно завопил стрелок на пушке, и вдавил кнопку электромотора, одновременно разворачивая пушку к правому борту. Как только блок стволов практически уперся в борт, Крисп, уже держащий руки на ручке, дернул панель в сторону и отскочил, освобождая стрелку линию огня.
Оказывается, снаружи уже успела наступить ночь, или поздний вечер — в любом случае, снаружи царила темнота. Не полная, к счастью, не чернильная, но достаточная для того, чтобы уже в нескольких метрах от бортов несущихся по пустоши машин, были различимы лишь силуэты, по которым определить, что перед тобой — было практически нереально. Мощные прожектора, установленные на крышах грузовиков и прицепов освещали пространство вокруг, не позволяя подобраться близко и внезапно атаковать, но радиус их действия не превышал пяти метров.
Тем не менее, стрелок что-то видел. То ли у него был какой-то особый прицел, то ли большой боевой опыт, то ли какая-то чуйка, но, едва препятствие между ним и возможностью пострелять исчезло, он этой возможностью воспользовался.
Пушка выплюнула сноп ослепительного пламени, заревев как раненый мамонт! Активные наушники приглушили звук до терпимого уровня, но опоздали на какую-то долю секунды, из-за чего на мгновение я потерял ориентацию в пространстве из-за лютого грохота!
Прицеп ощутимо перекосило набок от отдачи пушки, да так резко, что я едва удержался на ногах, вынужденно сделав несколько шагов и ударившись головой о какую-то торчащую железку. Хорошо, что я в шлеме! Не удивлюсь, если как раз на такие случаи они и нужны — даргам-то все равно, что шлем, что бандана, что лысина.
Гильзы сыпались из пушки, как отдельные капельки воды в потоке водопада, звенели по полу, подпрыгивали на каждом ухабе и выпрыгивали наружу через проем. Стрелок палил как заведенный, не отпуская гашетки, сжигая сотни патронов в секунду, и как будто поставив себе цель оставить машину вообще без боекомплекта! Он вообще куда-то конкретно стреляет, или просто наружу?!
Крисп, приникший к смотровой щели недалеко от открытой боковины, что-то заорал, но за грохотом пушки его, конечно, никто не расслышал. Тогда он принялся махать рукой, что-то изображая, и стрелок его, кажется, понял. Во всяком случае, он кивнул, и движением рук на штурвале-гашетке слегка довернул пушку в сторону.
А ведь и правда — можно же наблюдать за происходящим в смотровые щели, как я не догадался? Это в сам створ, в который палила пушка, невозможно было смотреть из-за выжигающего глаза потока огня, а через щели-то можно!
Я снова добрался до правого борта, нашел ручку ближайшей смотровой щели, и дернул ее в сторону.
Ни хрена не видно! Как они что-то тут различают?! Вижу только мелькающие тут и там силуэты, выныривающие из темноты и скрывающиеся обратно! С луком в руках я, может, и попытался бы еще подловить цель в прыжке, поразив ее стрелой, заряженной собственной праной, и то вряд ли с первого раза, а как эти ребята попадают?!
Видимость ограничивал еще и не самый ровный рельеф — тут и там машина проносилась мимо невысоких, где по пояс, а где в мой рост, холмиков. Мы ехали будто по полянке, облюбованной гигантскими кротами, лавируя между кучками, обозначающими выходы из их нор. Оставалось только надеяться, что это в самом деле не чьи-то норы.
А дарги пользовались ими во всю — мелькающие силуэты постоянно выпрыгивали из-за одного холма, и, после пары длинных прыжков рядом с машиной, скрывались за другим. Почему-то они пока еще не пытались нападать, только преследовали, но это и понятно — прыгать в створ, в который высунула свои стволы и изрыгает потоки пламени пятиствольная пушка, не стал бы никто. Даже дарг.