Я обернулся на Нику:
— Что, прямо туда? А не будет, как в прошлый раз?
— Да, прямо туда, — устало вздохнула она, взяла меня за руку и потянула в портал. — Нет, не будет.
— Что-то слабо верится, — нахмурился я.
— А ты поверь… — все так же устало вздохнула Ника. — Это же не стационарный портал, он только что открылся, даже о его существовании никто не узнает. Идем, ну… Я так устала.
Честно говоря, шагая в портал, я ожидал, что лицо покроется теплым, липким и пахнущим железом, — я прекрасно знал, как ощущается кровь на лице, много крови на лице. Но этого не произошло, и вообще ничего не произошло. Даже не было головокружения и ощущения полета, как в предыдущий раз, — наверное, потому, что в этот раз никто не нарушал процесса перемещения.
Поэтому на траву возле клан-холла мы не упали, а спокойно вышагнули — так же спокойно, как шагали из своих личных порталов члены клана Висла. Ника, не оборачиваясь и никого не дожидаясь, тут же потащила меня в сторону клан-холла.
— Погоди! — уперся я. — Ты же говорила, мне туда нельзя!
— Было нельзя, — раздраженно бросила Ника. — Теперь, когда патриарх официально за тебя заступился и взял под защиту клана, тебе туда можно.
— А когда он успел это сделать? — не понял я.
— В тот момент, когда призвал тебя в свидетели его договора, а ты не стал отказываться.
— Так я не знал, что можно отказаться!
— На то и расчет, — хмыкнула Ника. — Это же отлично, что не знал, иначе мог бы отказаться, и весь план пошел бы псу под хвост. Обычно договор заключается при Арбитре, но в их отсутствие, то есть за стенами городов, в свидетели может быть призван любой реадизайнер посторонней, не участвующей в конфликте линии. Или даже простой человек, если так сложилась ситуация.
— А что за договор?
— Договор о том, что реадизайнер прощает другому реадизайнеру его нападение, но… Дальше ты все слышал. Еще одно нападение — и война. Договор официально отменяет возможность вызова на дуэль обоих участников конфликта и, в общем-то, официально лишает возможности провинившегося как-то насолить атакованному по второму разу. Конечно, если оба примут этот договор.
— Почему лишает? А если атаковавшему плевать и он готов даже войну развязать?
— Если он действительно такой кретин, то против него моментально сплотятся все остальные кланы, и его линия будет уничтожена раньше, чем он поймет, что сделал что-то не так. Это даже не сравнится с тем, как если бы реадизайнер убил человека, — там тебя просто объявляют вне закона, но целенаправленной охоты никто не устраивает. Если же нарушить договор, становишься целью номер один, даже приоритетнее даргов. Даже Себастьян Ратко не такой идиот. — Ника толкнула дверь клан-холла. — А теперь помолчи, пока мы не дойдем до ванной, где я смогу наконец позволить себе расслабиться…
— Но…
— Помолчи! — обернулась Ника с яростно горящими глазами и сжала мою руку, больно кольнув заострившимися ногтями. — Пожалуйста!
Я решил подождать — в конце концов, Ника тоже сегодня натерпелась всякого разного. Пусть действительно расслабится наконец, и тогда можно будет вытянуть из нее все, что меня интересует. Не думаю, что в ее нынешнем состоянии она будет способна на что-то большее, чем просто нежиться в ванне и разговаривать.
Так оно и оказалось. Не дав мне даже толком осмотреть клан-холл, Ника буквально силой потащила меня на второй этаж, толкнула одну из дверей, ведущую предсказуемо в ванную комнату, и тут же заперла ее за собой.
Пока Кровавая возилась с кранами, настраивая температуру воды, я решил осмотреть хотя бы ванную комнату. Хотя тут особо и не на что было смотреть — огромная, даже не на двоих, а на всех шестерых, ванна-джакузи, которую при желании можно было задернуть занавеской, превратив в душевую, несколько полочек со всякими тюбиками и пузырьками на стене, а на противоположной — приоткрытый шкаф, в котором виднелись стопки полотенец, и раковина под ним.
Наконец Ника настроила воду, как ее устраивало, сбросила с себя грязный и драный костюм и залезла в ванну, даже не дожидаясь, когда та наполнится. Зашипела, когда вода коснулась ссадин и царапин, посмотрела на них таким взглядом, словно они ей нанесли глубокую душевную травму, но зализывать пока не стала — наверное, брезговала.
— Забирайся, — вяло махнула рукой Ника. — Не бойся, приставать не буду.