– Теперь понял, что я имел в виду? – поинтересовался Круз, когда Старк перешагнул порог. – Поэтическая вольность настраивает человека на оптимистический лад. Ветер дует не с той стороны, с какой ты предпочитаешь, но ты все-таки не падаешь духом. Я ведь не просто так говорю, что у меня здесь дюжина лучших шлюх Техаса.
– Где Мэри Энн? – спросил Старк.
– Так, давай по порядку. Ты хочешь конкретную девочку, так?
– Где она?
– Ты говорил про весну, – сказала Мэри Энн с верхней площадки лестницы. – Сейчас еще зима, а ты уже здесь. Что, рудник истощился?
Она мягко улыбнулась, и Старк понял, почему он вернулся. Он влюблен.
– Какой рудник? – переспросил Старк.
– Твой рудник в Мексике.
Вранье – штука сложная. Нужно постоянно помнить, кому и что ты сказал. Говорить правду гораздо легче. Старк решил, что откроет Мэри Энн всю правду, как только они останутся вдвоем.
– Ты занята?
– Я только что уложила детей. Они скоро уснут. Пойдем наверх.
– Только не на всю ночь! – вмешался Круз, подкрепляя слова бурной жестикуляцией. – Ничто так не помогает заполнить бордель до отказа, как запах свинарника! Сегодня лучшей дюжине предстоит хорошенечко попрыгать.
– Я заплачу за всю ночь, – сказал Старк. – Сколько? Круз сощурился, и в его подпорченной топором голове словно защелкали счеты.
– Сюда входит не только плата за приятное общество. Не забывай про прибыль, которую я получаю в баре от клиентов, которые ждут своей очереди. Ты-то туда спускаться не будешь.
– Сколько, черт подери?
– Десять американских долларов.
Старк достал из седельного вьюка серебряные доллары и швырнул их на стол перед Крузом. Он припас эти деньги еще с предыдущей, более успешной вылазки в Миссури.
– Боже правый! – не удержался Круз. Он проверил монеты и убедился, что они настоящие. – Парень, ты что, банки грабишь?
– Ты видал меня на полицейских плакатах?
– Пока нет.
Старк поднялся к Мэри Энн. Девочки уже легли, но еще не уснули. Сквозь тонкие стены отовсюду слышалась возня и возгласы совокупляющихся пар. Но дети словно бы ничего не замечали.
– Здрасьте, мистер, – сказала Бекки.
Луиза, как обычно, промолчала.
– Привет, Бекки. Привет, Луиза.
– Ух ты! Вы запомнили, как нас зовут!
– Конечно.
– А вас как зовут?
– Стив.
– Здрасьте, Стив.
– Бекки, – укоризненно заметила Мэри Энн. – Ты же знаешь, что это невежливо – звать взрослых по имени. Вам следует говорить: мистер… Как ваша фамилия?
– Мэтьюс.
– Говорите: мистер Мэтьюс.
– Здрасьте, мистер Мэтьюс.
– Привет.
– Спокойной ночи, мистер Мэтьюс.
– Спокойной ночи.
Мэри Энн сняла с кровати покрывало.
– Не надо, – остановил ее Старк.
Женщина озадаченно взглянула на него.
– Давай просто поговорим.
– Ты заплатил десять долларов за разговоры?
– Да. А что, ты возражаешь?
– Нет, если ты не задумал ничего странного.
– Например?
– Например, говорить всякие гадости, так чтобы дети слышали. Или чтобы они смотрели, пока ты что-нибудь делаешь.
– За кого ты меня принимаешь?
– Не знаю, – сказала Мэри Энн. – Ты в борделе. Я – шлюха. Ты заплатил десять долларов, а теперь говоришь, что хочешь просто поговорить. Вот я и удивляюсь, зачем это тебе.
– Я люблю тебя, – сказал Старк.
Он вовсе не собирался говорить этого так вот сразу, но слова вырвались сами собою. Он хотел сперва как-нибудь подготовить почву. Ему бы наверняка удалось.
– Да ну?
Старк думал, что Мэри Энн обрадуется его признанию или, по крайней мере, удивится. А вместо этого на лице ее вдруг проступили разочарование и усталость.
Старк почувствовал себя задетым:
– Ну да, ты же, наверно, постоянно это слышишь от своих поклонников.
– Куда чаще, чем ты думаешь, – отозвалась Мэри Энн. – Только я бы не стала называть их поклонниками. Просто у мужчин бывает такое, что они вдруг размякают и принимаются мечтать. Им нужна не я и не Бекки с Луизой. Они думают о самих себе, только по-другому. И это никогда не затягивается надолго. Они пугаются того, что сказали. Принимаются винить меня за то, что я не такая, какой они меня вообразили. Это я уже проходила. Так что брось ты эту затею.
Женщина вернулась к кровати и приподняла угол тюфяка. Она извлекла откуда-то небольшую пачку купюр, отделила половину, а остальное снова спрятала. Мэри Энн взяла Старка за руку и вложила ему в ладонь десять долларов. Потом она раздвинула ширму и подтолкнула Старка к постели.
– Они через несколько минут уснут. Мы позабавимся, и ты с чистой душой вернешься в Мексику. – В глазах у Мэри Энн стояли слезы, но она все-таки улыбнулась. – Это очень мило с твоей стороны, Стив. Но это не настоящая любовь. Ты слишком молод для подобного чувства. Но ты с ним еще встретишься, вот увидишь.
– Не надо мне рассказывать о моих чувствах, – возразил Старк. – Я сам тебе о них расскажу.
И рассказал.
Он рассказал Мэри Энн про сиротский приют, про молоток и про Элиаса Эгана; про игру в карты и про «вулкан», который дал осечку, про Джимми Верняка и про трех задир, которых он застрелил. Он рассказал про банки в Миссури и про фактории в Канзасе, которые были до того, и про лошадей и скот в Мексике, – это было еще до Канзаса. Он рассказал про деньги, которые копил, сам не зная зачем.
– Меня чуть не застрелили в Джоплине, потому что я стоял там с револьвером в руках и думал, что я собираюсь делать с деньгами. А потом я понял, что я собираюсь с ними делать, и так удивился, что даже не заметил того фермера, пока он не попытался пальнуть в меня из дробовика.
– Ты мечтал обо всех тех классных вещах, которые мог бы купить, если б у тебя была женщина, для которой стоило бы все это покупать, – устало произнесла Мэри Энн, словно продолжая многократно слышанную историю.
– Нет, – сказал Старк. – Я понял, что мне хочется обзавестись ранчо в Техасе. Разводить скот. Если знаешь, как обращаться с коровами, их не так уж трудно разводить. Хочется построить домик, чтобы в нем было тепло зимой и прохладно летом. Почаще бывать под открытым небом и заниматься только тем, что считаешь правильным.
– Да, на тебя это похоже, – сказала Мэри Энн.
– Мне вспомнилось одно местечко севернее Эшвилла – я проезжал мимо него позапрошлым летом, – и я понял, где надо построить этот домик. Я стал думать про дом и увидел в нем тебя. Ты готовила жаркое из бычка, которого мы сами вырастили. А Бекки с Луизой играли во дворе, под деревьями, и, когда им хотелось пить, они набирали чистой воды из источника.
Старк взял Мэри Энн за руки. Женщина печально улыбнулась и попыталась высвободиться.
Старк сказал:
– И на много миль вокруг ни единой треклятой свиньи! Мэри Энн перестала высвобождаться. Она взглянула Старку в глаза и долго в них смотрела, а потом приникла к его груди.
Наутро она сказала:
– Итан ловко обращается, с револьвером. Когда он вернется, он погонится за нами. Даже если Круз согласится меня отпустить, Итан будет против.
– Круз отпустит тебя, – сказал Старк. – А Итан не узнает, где нас искать.
– У него есть один дикарь откуда-то с тихоокеанских островов. Он умеет идти по следу не хуже индейца.
– Если они нас найдут, то быстро об этом пожалеют.
– Вправду? А почему? У тебя много друзей в Техасе?
– Ты слыхала про Мэтью Старка?
– Это кто? – Мэри Энн взглянула на него и задумалась. – А, припоминаю! Говорили, будто это он одолел Джимми Верняка. Он, а вовсе не ты. То-то твоя история показалась мне такой знакомой.
– Я и есть Мэтью Старк.
Мэри Энн знала, что Мэтью Старк – лучший стрелок во всем Техасе, что это здоровенный детина, весь разукрашенный шрамами, и что он избивает шлюх до полусмерти, прежде чем трахнуть их. Потому она рассмеялась, решив, что этот красивый, ласковый парень то ли врет, то ли спятил. А после расплакалась, потому что поняла, что никуда не поедет ни со лжецом, ни с чокнутым. И сама не поедет, и дочек не возьмет. Старку понадобился целый час, чтобы убедить Мэри Энн в том, что его репутация, мягко говоря, не соответствует действительности. Он ведь назвал ей свое настоящее имя лишь затем, чтобы она успокоилась и перестала беспокоиться из-за Итана. А вышло так, что он чуть ее не потерял.