Каган-беки Асмид только молча сопел в ответ.
— Коназ-пардус Святосляб будет разбит. Он уйдет отсюда так же, как когда-то ушел грозный воитель уру-сов Олег. Тогда мы догоним его в пути и перегрызем глотку! — загалдели эльтеберы из свиты могучего.
Тот мрачно оглядел сподвижников и спросил Магаюр-хана:
— У тебя есть хоть одна лодка?
— Есть, о Великий!
— Ночью мне надо незаметно переплыть на другой берег, где ждут меня мои тумены.
— А-а...
— Больше не надо слов!
Ханы склонили покорные головы...
Ядрей обвел стены и башни хазарской твердыни хитрыми щелками заплывших глаз.
— М-да, вот она какая, — молвил он ласково-сладким голосом, который так не вязался с суровым ратным доспехом воеводы. — Крепка городина козарская. Креп-ка-а. Ну да Перун поможет, осилим! А покамест надобно так окружить ее со всех сторон челнами, штоб ни днем ни ночью и мышь из тверди сей не вылезла. Уразумели, мил человеки, а?
Глава пятая
Пленник в собственной крепости
— Доблестный, что нам делать? Тумены бек-ханов Тарсука и Радмана вступили в бой с хазарами. К месту битвы спешит со своими батырами бек-хан Илдей. Он тоже на стороне кагана Святосляба!
Куря, сидя верхом на высоком арабском жеребце, мрачно глядел через реку на белые стены Саркела.
Всадник-гонец с тремя косицами на выбритой спереди голове повторил вопрос.
Куря посмотрел на него исподлобья, бросил коротко:
— Чей перевес?
— На помощь хазарам пришли буртасы, и сейчас их больше, чем кангаров. Но когда прискачут батыры бек-хана Ил...
— Н-да, буртасы. Сколько их?
— Два тумена.
— Хорошо. Значит, свою землю хан Бурзи оставил без защиты?
— Может, три-четыре тысячи батыров там найдется, не больше, — подтвердил размышления Кури гонец.
Рябое лицо бек-хана оживилось, зеленые глаза зловеще блеснули:
— Буртасы бедны! Что толку в их земле. Скажи, а много ли воинов сейчас в Итиль-келе?
— Одни купцы да кара-будуны.
— Хорошо! — Куря посмотрел батыру в лицо. — Мы пойдем на Итиль-кел.
Гонец радостно осклабился.
— Только никому не говори, куда мы направляем бег своих коней, — процедил сквозь зубы бек-хан.
— Не скажу!
— А-а, зачем скрывать... — Куря хитро прищурился. — Можешь сказать батырам, что мы пойдем на земли Бурзи-бохадур-хана. Громко скажи, чтобы все слышали.
Воин кивнул, пришпорил коня и вихрем полетел к тумену. Куря неторопливо последовал за ним.
Джурус-тархан, оставшийся на берегу со всем хазарским войском по воле, или скорее по неволе, кагана-беки Асмида, выругался по-черному:
— ...Разве можно доверять печенегам?! Куда они пошли?
— Вопили, что на Буртасию, — доложил бек ал-ар-сиев Агир-хан.
— Ты не говори пока никому, чтобы буртасы не прознали. А то мы одни останемся перед грозной силой кагана Святосляба.
— Боевой клич печенегов многие слыхали. Как удержать тайну?
— Что доносит нам Санджар-тархан? — неприязненно покосился на него полководец.
— Его теснят печенеги. Три тумена давят на хазар и буртасов Бурзи-бохадур-хана.
— Откуда три? Два было.
— Илдей примчался с ордой своих головорезов.
Джурус-тархан помолчал, соображая что-то про себя, потом изрек жестко:
— Пусть держится славный Санджар-эльтебер. Помочь ему мы ничем не можем. Видишь, урусы готовятся сойти на берег. Скоро и здесь будет жарко. О аллах, помоги нам!
Зоркий глаз не обманул опытного полководца: ладьи руссов выстроились в четыре ровные линии и, не ломая строя, пошли к берегу. Тархан распорядился бить по ним стрелами и приказал выдвинуть вперед еще один тумен под водительством бесстрашного Сарир-хана. Десять тысяч воинов Ганибек-хана Джурус оставил в резерве.
Ладьи Святослава медленно, соблюдая равнение, приближались к пологому береговому откосу, оставив остров с крепостью слева от себя. Хазары открыли по ним частую стрельбу из луков. Ладьи через ровные промежутки времени также разражались тучами стрел: тяжелый дождь их был настолько плотен, что всадники на берегу не выдержали смертоносного напора и отхлынули.
Потери среди хазар от организованного боя могучих луков оказались значительными, ибо гордые наездники считали зазорным спешиться и закрыться щитами. Противник же не стыдился этого, наоборот — всячески старался быть неуязвимым.
Джурус-тархан, скрипя зубами, приказал изготовить для атаки копья.
— Если урусы сойдут на берег, мы сметем их лавиной конницы! — заявил он своим бекам.
Эльтеберы молчали, насупясь...
С высокой башни Саркела за началом битвы в бессильном бешенстве наблюдал сам каган-беки Асмид. Вдруг он побледнел и крикнул, указывая рукой на запад:
— Смотрите! Там чьи-то всадники! Кто они?!
— Это урусы, — ответил Магаюр-хан, забыв при этом провеличать властителя хотя бы одним из его титулов.
— Да, это урусы, — подтвердил Амурат-хан. — Я вижу блеск их кольчуг и зарево щитов.
— Неужели Джурус-тархан не знает о них?! — завизжал каган-беки. — Сейчас урусы сбоку ударят по его богатурам. О аллах, не допусти этого!.. Надо как-то предупредить наших. Пусть принесут белое полотно и машут в ту сторону. Может быть, Джурус увидит наш знак и догадается?
— Слушаю и повинуюсь, о Мудрейший! — рявкнул Магаюр-хан и скатился вниз по лестнице, забыв, что в его распоряжении тут около десятка беков и богатуров.
Пока сам начальник крепости отнимал у купцов нужный товар, каган-беки с неослабевающим вниманием следил за действиями противника. Ладьи пока не достигли берега и саженях в пятидесяти от него вдруг все разом остановились. Видимо, Джурус-тархан на том берегу был в недоумении. Но с башни Саркела было хорошо видно, чего ждали урусы. Они ждали атаки своей конницы! Внезапной атаки, чтобы беспрепятственно высадиться на сушу и построиться для битвы. Каган-беки Асмид видел, что конных урусов намного меньше, чем хазар, и опрокинуть тумены Джуруса они не в состоянии.
— Но отбросить наших от берега внезапным ударом они могут, — подумал вслух каган. — А Святослябу больше ничего от них и не надо!
Беки придвинулись ближе, полагая, что властитель отдает им какой-то приказ, а они его не слышат. Асмид раздраженно оглянулся, и свита почтительно удалилась на прежнее место.
Появился запыхавшийся Магаюр-хан. Огромный богатур следом за ним нес кусок белого полотна.
— Поздно! — прохрипел каган. — Конные урусы уже летят в правое крыло туменов Джурус-эльтебера.
— Что же делать? — испуганно зашелестела свита.
— Только одним мы можем помочь своим богатурам, — обернулся к ним Асмид. — Ты, Магаюр-хан, сейчас выведешь всех воинов из крепости и сметешь урусов с острова. Надо захватить их ладьи-кумвары. Тогда мы сможем посадить в них своих богатуров и ударить кагану Святослябу в спину. Все! Выполняй!
— О-о мой властелин и...
— Ты что-о-о?! — взъярился каган.
— Я иду, о Могучий...
— Спеши! И без победы лучше не являйся передо мной. Зарублю! Амурат-хан поможет тебе. Все!
— Слушаю и повинуюсь! — срывающимся голосом прокричал бек Саркела и вместе с начальником охранной тысячи богатуров кагана-беки поспешил вниз...
Тем временем конные руссы ударили по туменам Джурус-тархана и стали быстро теснить хазар вдоль берега. Ладьи Святослава тотчас двинулись вперед. Остановить их пытались только богатуры запасного тумена Ганибек-хана. Но было уже поздно: тяжелые стрелы в упор разили хазар и заставляли держаться подальше от места высадки русских ладейных дружин.
Прошло около часа, прежде чем кочевники оправились от внезапного удара конных руссов. Воины самого Святослава за это время успели высадиться на берег и построиться в плотную стену на десять шеренг в глубину. Свенельд приказал коннице отходить к правому крылу пешего войска.