— Власть! Всем нужна именно она.
В такси повисла многозначительная пауза, и я понял, что мне предлагалось поразмыслить и самому прийти к правильному выводу.
Что ж, попробую. Власть принадлежит Мафусаилам, но они доживают свой век и в следующем году должны превратиться в искусственные разумы. Военные хотят встать во главе правления, значит, им нужно сместить Мафусаилов. «Азраил» делает киборгов опасными. Что, если он проникнет в системы Мафусаилов? Это едва ли возможно, но ведь достаточно посеять страх, чтобы комиссия проголосовала против продления срока правления Мафусаилов в виде искусственных интеллектов. Нужно дискредитировать киборгов, продемонстрировать их уязвимость перед вирусом. Но одно дело заразить официанта и совсем другое — Мафусаила. Тут нужно что-то посерьёзнее маньяка или группы террористов. Чтобы посеять панику, требуется инфицировать искусственный интеллект, сопоставимый с мозгом Мафусаила. Разум, управляющий космической станцией или больницей. А ещё лучше заразить «Азраилом» киборга, отвечающего за какое-нибудь оружие массового поражения. Вынудить его уничтожить пару кварталов или сбить несколько самолётов. Показать людям, что может случиться, если свихнутся разумы, от которых напрямую зависят их жизни.
Я попытался представить себе эту ситуацию. У законопроекта о продлении срока Мафусаилов практически не будет шансов. Люди не решатся подвергнуть себя подобной опасности. Старцы канут в Лету, а в качестве альтернативы правление возьмут на себя военные, объявив, что положение чрезвычайное и требует соответствующих мер. Я сжал кулаки. Мне в этом плане отводилась ключевая роль. Из-за того, что я благодаря новым имплантатам мог дешифровывать искусственные разумы самого высокого уровня. Меня хотят использовать как переносчика «Азраила»! Возможно, вирус уже во мне. Дремлет, не подающийся обнаружению, и ждёт, когда я вступлю в контакт с подходящим киборгом.
От подобных мыслей похолодела спина, и непроизвольно начали трястись руки. Я прижал их к коленям, надеясь, что Хропотов ничего не заметит.
Нужно рассуждать дальше.
Я могу подключиться к искусственному разуму только в одном случае — если он будет одержим. То есть уже инфицирован. Но тогда я как переносчик «Азраила» не нужен. Что-то не сходится. Что заставит меня влезть в чистый разум? А именно это от меня, судя по всему, и потребуется. Причём наверняка предусмотрены два варианта: я сделаю это, не подозревая о собственном предназначении, либо меня будут шантажировать. Поскольку я, вроде, разгадал чей-то план, остаётся последнее. Я попытался представить, что может вынудить меня осознанно пойти на поводу у заговорщиков. Оказалось, что повлиять на меня будет не так уж сложно. У меня есть друзья, есть собственная жизнь, с которой я не готов расстаться. Так что перспективы вырисовывались самые мрачные. В то же время от меня в данном случае мало что зависело. Если искусственный разум не будет инфицирован, Экзорциста к нему и близко не подпустят. Значит, нужно его сначала заразить каким-то другим вирусом, но тогда вся комбинация теряет смысл по очевидной причине: если его можно инфицировать в принципе, то запускать в систему надо сразу «Азраила». Таким образом, моя роль совершенно непонятна.
— Вы задумались, — проговорил Хропотов, бросив на меня любопытный взгляд.
— Разве вы не этого хотели?
Разведчик усмехнулся.
— И как результат?
— Думаю, военные хотят заразить какой-нибудь мощный компьютер «Азраилом» и тем самым дискредитировать законопроект о продлении правления Мафусаилов в виде искусственных интеллектов. Вы к этому выводу пытаетесь меня подтолкнуть?
Хропотов кивнул.
— Да, к нему. Такова наша версия происходящего. Но это не всё, разумеется.
— В смысле?
— Есть ещё программа-дешифратор, которую Таросов пытается протащить в Сеть. Забыли?
— И как она вписывается в план военных?
— Запасной вариант. На случай, если законники не испугаются и всё-таки примут закон о новой эре Мафусаилов.
— Тогда военные заразят искусственные разумы старцев «Азраилом», а программа-дешифратор их автоматически уничтожит?
— И будет объявлена диктатура, — кивнул Хропотов. — Для обеспечения безопасности страны в условиях отсутствия правительства.
— Но как они собираются заразить Мафусаилов?
Хропотов бросил на меня долгий взгляд сквозь тёмные очки.
— Вот это и надо выяснить, лейтенант!
Я не мог понять, какое место в плане Таросова отведено мне, хотя общая картина заговора более-менее вырисовывалась. Хаос или Космос. Разрушение или гармония. С кем вы, лейтенант Адитумов, с военными или с Мафусаилами? Я чувствовал, что этот вопрос повис в воздухе.
— Остановимся минут на пять? — предложил Хропотов, указывая на виднеющийся впереди общественный туалет с броской вывеской WC.
— Без проблем, — кивнул я.
Разведчик велел водителю притормозить и вылез из машины.
— Дождитесь меня, — проговорил он шутливо перед тем, как захлопнуть дверцу.
— Постараюсь, — отозвался я в тон ему.
Интересно, сколько на самом деле в округе агентов нашей разведки? Невольно я бросил взгляд в окно, хотя отлично понимал, что никого не увижу. За нами могли следить с расстояния нескольких километров. Тем более что у Хропотова наверняка есть как минимум маячок.
Со стороны океана дул небольшой ветер, раскачивавший разлапистые пальмы, ровными рядами высаженные вдоль дороги. В Австралии тепло, здесь нет даже намёка на зиму. Голубое небо без единого облачка расчерчивали вытянутые в нити косяки аистов.
Когда Хропотов вернулся, тёмные очки у него лежали в нагрудном кармане — должно быть, он снял их, пока справлял нужду.
— Не пойдёте? — спросил он, садясь.
— Нет.
— Тогда едем дальше.
Минут через десять мы добрались до фирмы, сдающей автомобили внаём, и отпустили такси. Хропотов не расплатился, из чего я сделал вывод, что водитель был его человеком. Это объясняло то, что генерал так свободно обсуждал при нём наши дела.
Мы арендовали тёмно-синий седан местного производства. Дешёвый, сделанный из стекловолокна и углепластика, он являлся популярной маркой не только в Австралии, но и далеко за её пределами. В основном потому, что достать к нему запчасти можно на каждом углу и буквально за гроши.
Наша видавшая виды колымага, хотя и недавно отремонтированная — судя по тому, как сверкал хром на нарочито старомодных бамперах — наверняка побывала в аварии, но я предпочитал думать, что это результат того, что хозяева фирмы заботятся о презентабельности товара.
Хропотов рассчитал маршрут и уселся за руль, а я занял место рядом с ним, и мы помчались через город, ориентируясь по навигатору. Через пару часов пересекли черту мегаполиса и, увеличив скорость, понеслись по шоссе, со всех сторон окружённые другими машинами.
— Надеюсь, тот, кого вы ищете, дома, — проговорил Хропотов. — Было бы обидно проделать такой путь и вернуться ни с чем.
— Да уж, — согласился я.
Мне не хотелось болтать попусту. На самом деле, чем ближе мы подъезжали к Жесьен-Морди, тем больше я сосредотачивался на предстоящих событиях. Во мне словно была пружина, и с каждым оставшимся позади километром она скручивалась всё сильнее. Наступил момент, когда я даже почувствовал что-то вроде боли. Это был знак, что нужно взять себя в руки и расслабиться. Я попытался успокоиться и дышать глубоко и ровно. Постепенно приступ прошёл, хотя я всё равно был как на иголках.
Примерно через час мы увидели впереди выруливающую на шоссе вереницу служебных машин: пожарные, скорая, полиция, спасатели. Включённые сирены выли на все лады, создавая дикую какофонию. На горизонте я заметил чёрное облако. Оно постепенно росло, и его сносило ветром на юг.
— Что это? — проговорил Хропотов, нахмурившись. — Пожар?
— Похоже на то.
Глава 11
Дальше мы ехали молча, следуя по пятам за машиной скорой помощи, которая замыкала колонну. Меня обуревали самые дурные предчувствия: кажется, я понимал, что горит.
Хропотов свернул вслед за колонной машин направо. Мы увидели охваченные огнём развалины, от которых поднимались масляные клубы дыма. Пахло гарью, расплавленной пластмассой и резиной, в воздухе летали хлопья сажи.