— Ты звал меня, Амос? — спросила она.
Голос я узнал сразу.
— Да, — произнёс я едва слышно. — Ты жива?
— Как и все здесь. Хотя, наверное, это не совсем то, что ты имеешь в виду, сынок.
— А отец?
— Тоже. Хочешь поговорить с ним?
— Да.
— Я позову его.
Мать ничего не сказала, но через пару секунд рядом с ней возник ещё один призрак.
— Привет, Амос, — проговорил он. — Как дела?
Такие будничные и привычные моему слуху слова! Мне было трудно поверить, что я говорю с родителями в мире мёртвых.
— Как… вы здесь?
— По-разному, — ответил отец. — Это не рай и не ад.
— Что же тогда?
— Продолжение, — сказала мать.
— Чего?
— Жизни.
— Я… скучал по вам, — проговорил я, не зная, что ещё сказать. — Вы ушли так… неожиданно.
— Время не имеет значения, — ответил отец. — Мы существуем одновременно. Отсюда мы можем вернуться в любой момент своей жизни, если захотим.
— Вы возвращаетесь?
— Уже нет.
— Поначалу все цепляются за то, что кажется прошлым, — добавила мать. — Пока не начинают понимать, что оно никуда не делось.
— А где Ксюша? — спросил я.
— С нами. Хочешь её увидеть?
— Не знаю.
Я уже видел двух призраков. От моих родителей остались только голоса. Стоит ли смотреть ещё на одного?
— Она выросла, — проговорила мать. — Стала совсем другой.
— Кто ещё здесь? — спросил я, чтобы сменить тему. — Все люди?
— И не только, — проговорил отец. — В этом измерении существуют все живые существа, обитающие во вселенной. Во всех её параллелях.
На мгновение я закрыл глаза. Эдик был бы в восторге!
— У тебя ещё есть вопросы? — спросил отец. — А то у нас много дел.
— Вы торопитесь? — я вдруг испытал острую боль при мысли, что вновь расстанусь с ними.
— Да, — ответили они хором.
В их голосах не было никаких эмоций, только терпеливая готовность отвечать на мои вопросы.
— Идите, — сказал я, скрепя сердце.
— Прощай, — проговорили они и тут же начали таять.
Не так я представлял нашу встречу. Впрочем, наверное, не их вина, что они изменились.
Кто на очереди?
— Божана!
Едва я произнёс это имя, как появилась девушка.
— Здравствуй, — сказала она, глядя на меня.
— Здравствуй! — ответил я.
Божана выглядела так же, как тогда, когда я видел её в последний раз. Только заметно было, что состоит она из преломлённого в сером мареве света.
— Я приняла знакомое тебе обличие, — произнесла она. — На самом деле, форма здесь — условность. Мы можем выглядеть так, как захотим.
— Спасибо, что дала мне взглянуть на тебя ещё раз.
— Ты скучал по мне?
— Не знаю. Я стёр воспоминания о тебе, когда вернулся с войны.
— Зачем? Разве нам было плохо вместе?
— Нет, нам было чудесно. Теперь я это знаю.
— Тогда почему ты так поступил? — голос Божаны звучал совсем не обиженно, казалось, что ей просто любопытно.
— Не хотел помнить о том, что ты умерла.
— Ты страдал? — услышал я сочувственную нотку в её голосе, или показалось?
— Думаю, да. Сейчас это уже в прошлом. Время лечит.
— Времени нет.
— Да, я уже в курсе. Но там, на Земле, оно ощущается.
— Я знаю. Я ведь оттуда.
— Конечно.
— И ничего не забыла. Я помнила тебя все эти годы.
— Прости.
— За что?
— За то, что пытался забыть тебя.
— Ничего. Ты ведь не знал.
— Уж конечно.
— Помни лишь одно: смерти нет! Есть лишь бытие во всём его многообразии. И дорогие нам люди не исчезают бесследно, а переходят в иные измерения — и путешествие это вечно, как сама вселенная! — бесплотная рука Божаны приблизилась к моему лицу, и мне показалось, что я почувствовал её прикосновение. — Я люблю тебя, мой лейтенант! — с улыбкой проговорил призрак. — И рада, что ты нашёл меня здесь. Но больше не приходи. Ты ещё не закончил свой путь на Земле, и не нужно спешить. Торопиться некуда. Живи и оставайся таким, каким я тебя полюбила.
— Спасибо! — прошептал я единственное, что пришло в голову.
— Афина велела передать тебе кое-что, — сказала Божана, чуть отстраняясь.
— Что? — спросил я, стараясь запечатлеть в памяти её образ: я ведь понимал, что больше её не увижу.
Благодаря имплантатам я мог сохранить его целиком, но мне хотелось, чтобы Божана была для меня не просто картинкой. Никакая запись не передаст ощущение её присутствия. Поэтому я воспользовался лишь своими собственными скромными силами.
— Имя, — ответила Божана.
— Какое?
— Для твоего будущего ребёнка.
— А он у меня будет?
— Обязательно.
— Мальчик или девочка?
— Не знаю. Это не имеет значения.
— Как я должен назвать ребёнка?
— Майтрейя или Майтрей.
Произнеся эти слова, Божана начала удаляться. Я не пытался её удержать или окликнуть: понимал, что она сказала мне, что хотела и должна была. На этот раз мы расставались окончательно (если только я однажды не решу перестать быть архонтом), но в моём сердце не было грусти.
Я развернулся и направился к дожидавшейся меня Марине. Вид у неё был совершенно обалделый. Ещё бы: в одночасье твоя картина мира встала с ног на голову. Нужно время, чтобы переварить такое, даже если имеешь доказательства — например, всё видел своими глазами.
— Ты в порядке? — спросил я.
— Даже не знаю! Пока что мне трудно об этом судить.
— Надо возвращаться в Шамбалу.
Марина кивнула.
— Да. Давай. Хватит с меня этих… призраков. Прости, конечно, но у меня от них прямо мороз по коже!
— Когда-нибудь ты станешь одной из них, — напомнил я.
— От этого и жутко! Хорошо хоть, у меня нет родных, и я не смогу увидеть там никого из них.
— Я думаю, по ту сторону реальности всё выглядит не так уж плохо.
— Вот когда я там окажусь, тогда и видно будет. А сейчас забери меня отсюда.
— Без проблем.
Я перенёс нас обоих в зал, где нас дожидался Намган-Тобгял. Он сидел на циновке, подвернув под себя ноги.
— Ну, что? — спросил старик. — Попрощался?
— Да. Спасибо вам за это знание.
— Оно прилагается к работе архонта, — Намган-Тобгял перевёл взгляд на Марину. — Надеюсь, твоей спутнице оно тоже пойдёт на пользу.
— Спасибо, — ответила девушка неуверенно.
— Ты можешь делиться своим знанием с теми, кого сочтёшь достойными его, — сказал мне Намган-Тобгял.
— Хорошо, я это учту.
— Есть что-нибудь, что тебя беспокоит? Спрашивай, пока ты здесь.
— Я хотел узнать об одной вещи.
— Слушаю.
— Что стало с обитателями Авалона?
— Авалон — это летающая крепость? — уточнил Намган-Тобгял.
— Да.
— Большинство погибло в результате нападения военных. Остальных мы перенесли в другое место. Мы поможем им начать новую жизнь, подальше от тех, кто желал бы от них избавиться.
Мне стало смешно.
— В чём дело? — доброжелательно поинтересовался Намган-Тобгял.
— Эдик всё-таки был прав.
— Кто это?
— Мой приятель. Мы с ним вместе служили.
— В чём же он был прав?
— Он верит, что время от времени людей похищают. Правда, он думает, что это делают инопланетяне.
На губах Намгана-Тобгяла появилась улыбка.
— Кто знает, может, так и есть? — он неожиданно подмигнул. — А теперь вам пора.
— Да, действительно, надо идти.
— Удачи.
Мы с Мариной развернулись и вышли из зала. Перед нами была лестница, ведущая вниз. Она была сделана из полированного металла и устлана вместо ковра длинной циновкой. Марина, хранившая до сих пор молчание, проговорила:
— Ты отправишь Омфал Мафусаилам? Теперь ты можешь распоряжаться им по собственному усмотрению.
— Обойдутся! — коротко бросил я. — Кроме того, у нас с ними ещё не всё обговорено.
— Например?
— Я не допущу, чтобы людей заразили «Азраилом». Старики могут править, сколько влезет, но послушных марионеток они не получат!