Так, ночь за ночью, я начал сидеть в мастерской Мэллори. Я наблюдал за его работой, часто в тишине, иногда с разговорами.
Однажды вечером Мэллори сказал:
— Я иду в магазин купить пару вещей. Тебе что-нибудь нужно?
Я стоял в коридоре, глядя на него. В одной руке он держал свои ключи от грузовика. Другая рука была сжата в кулак.
— Нет. Спасибо.
Он слабо улыбнулся, развернулся и ушёл.
Я знал, что Мэллори поедет на могилу Софии. Он делал это как по часам, практически каждые два дня, иногда три. Перед уходом на его лице всегда было одно и то же выражение. Но я не мог винить его за скорбь. Я сам через это проходил.
В тот момент, как за ним закрылась входная дверь, огромный дом тут же затих. Половые доски отказывались скрипеть под моими ногами, ветер позднего вечера не свистел за стёклами окон. Даже природный запах только что отреставрированного паркета был не таким, как обычно.
Без Мэллори дом был унылым.
Или, может быть, это не дом был унылым без Мэллори.
Вместо того, чтобы сосредотачиваться на этой мысли, я взял с вешалки в коридоре свою куртку и набросил её на плечи, не застёгивая. С ботинками в руках, я пошёл к задней двери, обулся и открыл дверь.
Вечер ещё был ранний, но небо начинало темнеть. Северные зимние ночи, как сказал мне Мэллори. Солнце садилось рано, и ночи длились вечность.
Подняв плечи, опустив голову к воротнику, я шёл по свежему снегу в мастерскую Мэллори. Он никогда её не запирал. Он говорил, что тот, кто окажется достаточно смелым, чтобы пробраться через бескрайнюю пустыню к его дому, а затем обойдёт кучи снега, заслуживает нажиться на его мебели.
Я закрыл за собой дверь и включил свет. Этот сладкий запах опилок сразу же вызвал у меня ощущение… чего-то. Мастерская всё ещё была немного нагрета с тех пор, как Мэллори работал чуть раньше, а я дремал в доме. Когда я включил обогреватель в углу, что-то поймало мой взгляд.
В углу, где обычно стоял стул для столовой, теперь был один из больших стульев из дома — стул, который я считал своим стулом для чтения. Что, очевидно, было сумасшествием, потому что абсолютно ничего в этом доме не принадлежало мне, кроме моей одежды.
Но вот он, стоял в углу, все опилки из-под него были выметены, а на сидении был сложен вязаный белый плед.
Я закрыл рот рукой, зажмурился и попытался — отчаянно попытался — вспомнить контроль, который чувствовал с охотничьим ружьём в руках. Гладкое ощущение курка под кончиком пальца. Весь оружия в моих руках. Мой взгляд, сосредоточенный на прицеле.
Но в этом воспоминании не было уверенности. Было только здесь и сейчас, и этот стул, который я считал своим, в этом пространстве, где Мэллори находил покой.
Так что, без лишних мыслей, я забрался на стул, положил голову на спинку и закрыл глаза.
— Арчер.
На мою шею легла рука. Она была тёплой и грубой, и я прильнул к ней и почувствовал, как приподнялись уголки моих губ.
— Эй, — снова произнёс голос.
Я открыл глаза и поднял взгляд, встречаясь взглядом с Мэллори.
— Привет, — ответил я хриплым ото сна голосом.
— Прости, что разбудил тебя, — сказал он. — Но сегодня похолодает, и я не хочу, чтобы ты здесь заболел.
— Всё нормально, — поднявшись, я потянулся, а затем расправил плечи. — Я долго спал?
На его лице была странная улыбка.
— Не уверен. Я вернулся, а в доме было пусто. Не мог тебя нигде найти. Так что пришёл сюда, а ты здесь, спишь на своём стуле.
Я застенчиво почесал шею.
— Да уж. Не знаю. В доме было слишком тихо, или ещё что.
— Понимаю, — его улыбка была лёгкой и тёплой. — Думаю, сегодня ночь для виски. Хочешь посидеть со мной на веранде и посмотреть на звёзды?
— Я уж думал, вы никогда не спросите, Патель.
Я вышел за Мэллори из мастерской после того, как он выключил обогреватель и свет. Он постоянно расчищал веранду, и переносная чаша для костра оставалась на одном и том же месте перед тремя стульями, которые стояли лицом к густым деревьям.
Он пошёл в дом за виски, но оставил меня разжечь маленький костёр, пока его нет.
— Держи, — сказал он, протягивая мне наполовину полный стакан.
Я поднял стакан в тосте, наблюдая, как Мэллори садится на стул рядом со мной. Мы разделили несколько дружеских мгновений тишины, слушая ветер вдали, пока снег падал с сосен на землю.
— В этот раз всё иначе, чем в прошлый, а? — сумничал, тут же пожалев об этом.
Мэллори повернулся лицом ко мне.
— Арчер.
— Да?
— Мне нужно, чтобы ты кое-что знал.
— Тогда расскажите мне это кое-что.
— Если бы я мог добраться до тех идиотов, которые сделали это с тобой…
Но он не закончил мысль вслух. Вместо этого он тяжело вздохнул и закрыл глаза.
Впервые за, казалось бы, вечность, я подумал о молодом парне, с которым был в том тёмном переулке. Я едва ли помнил его имя.
— Вам не одиноко, Мэллори?
— Уже не так, когда ты рядом.
Я прижал край стакана к губам и сделал глоток, наслаждаясь теплом, которое опустилось по моему горлу.
— Не в этом плане. Я имею в виду… одиноко.
— А.
— Мне да.
Он тяжело вздохнул.
— Да уж. У тебя когда-нибудь был парень?
Я фыркнул.
— Нет.
— Девушка?
Я бросил на него взгляд, и он пожал плечами.
— А у вас есть девушка? — спросил я.
— Даже от самого вопроса такое чувство, что мне миллион лет. Нет.
— А парень?
На этот раз он посмотрел на меня.
— Нет.
— Никогда не было?
— Нет, Арчер.
Не в силах встретиться с ним взглядом, я поднял глаза к звёздам, чувствуя благодарность за их присутствие и способ отвлечься от объяснений.
— Я встретил Софию, когда мы были молоды, — тихо сказал он. — На самом деле, мы были просто детьми. В старшей школе. Я впервые увидел её в десятом классе. Сразу же влюбился, прямо там. Никогда не хотел никого другого. Не в том плане. Она была всем моим миром, пока не появился Дэнни.
— Всё ещё слишком свежо, чтобы пытаться встречаться с кем-то снова?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Просто такого не было давным-давно. Я влюбился, когда был так молод. И по-прежнему любил её всю жизнь, но это было иначе. Теперь всё кажется другим.
— Но, должно быть, это было мило. Пока она была рядом.
— Ты когда-нибудь был влюблён?
— Нет, — сразу же ответил я, делая большой глоток виски. — И близко нет.
— Правда?
— Как думаете, у некоторых людей может быть только определённое количество любви внутри? Или определённое количество траха? Потому что я думаю так. И думаю, что я достиг своей квоты.
— Ты слишком молод, чтобы быть таким циничным. Ты найдёшь любовь, Арчер. Для такого нет ограничений.
— Мне так говорили.
— Ты молод. И ты интересный — чего достаточно, так как я не думаю, что большинство людей развивают характер до тридцати лет, — я усмехнулся от его шутки, и даже ему стало тяжело сохранять серьёзное лицо. — И ты хороший человек. Спокойный. Успокаивающий, даже если немного закрытый. И помогает то, что ты выглядишь… так, как выглядишь.
Это привлекло моё внимание. Наши взгляды встретились, я приподнял брови. Он рассмеялся. Прозвучало натянуто.
— Не смотри на меня так, — сказал он. — Ты уже знаешь.
Должно быть, это виски не давал мне держать на замке мысли, которые мой разум держал в секрете.
— Скажите мне, как я выгляжу, Мэллори.
Я произнёс это уверенно, без колебаний, мой голос был спокойным и ровным.
Он ничего не сказал. Просто смотрел на меня.
Такой же решительный и твёрдый как горы, этот Мэллори.
И такой же тихий.
Но я не отводил взгляд, как и он.
Может, если бы наша вселенная была другой. Может, если бы всё было иначе, и небо было бы океаном, а облака землёй. Может, если бы жизнь не наполнила меня тревогой, неуверенностью или тоской по тем вещам, которые я очевидно не мог иметь.