Я изо всех сил старался не прожечь взглядом дыру в спине Мэллори, когда кто-то ко мне подошёл.
— Привет, — произнёс голос. Голос принадлежал Генри, парню примерно моего возраста, которого я замечал раньше раз или два. Мы не видели его на собраниях каждый раз, когда приходили, но достаточно часто, чтобы он запомнился.
Он улыбнулся мне, и это был первый раз, когда я действительно на него посмотрел. Его густые чёрные волосы только больше подчёркивали его бледно-голубые глаза. Внешность Генри делала его скорее красивым, чем просто симпатичным. Я не мог сказать, действительно ли он на несколько дюймов выше меня, или так казалось только потому, что я опирался на стену.
— Привет, — сказал я в ответ. — Генри, верно?
Его улыбка стала шире.
— Да. А ты Арчер?
Я кивнул.
— Мне нравится твоя майка.
Он опустил взгляд на свою футболку, а затем обратно на меня, усмехнувшись. На ней была картинка радуги с горшком золота на конце. Это выглядела глупо и по-детски, похоже на него.
— Ты живёшь где-то здесь?
— Нет. Ну, сейчас я живу в Банфе.
— Да? У моей семьи есть там коттедж. Один из тех, которые они купили с друзьями, чтобы мы по очереди туда ездили. Ты учишься в колледже?
Я указал жестом на свою руку.
— Пока у меня небольшой перерыв.
Он с сочувствием поморщился.
— Чёрт, прости. Что случилось?
Я играл с мыслью о том, чтобы соврать ему. Но по какой-то причине не нашёл энергии.
— Оказывается, я немного слишком гей для некоторых идиотов из маленького городка.
— Оу. Оу. Чёрт, это отстой.
Я пожал здоровым плечом.
— Ну да.
— Эм, — он потянулся за голову и почесал загривок. Его майка слегка приподнялась от этого движения. Как закат, румянец начал окрашивать его кожу от шеи вверх до щёк. — Полагаю, это решает загадку. Честно говоря, я заметил тебя в первый раз, как ты сюда пришёл. С тех пор я вроде как думал о тебе. Дерьмовое место, чтобы пытаться кого-нибудь подцепить, я знаю, но что мне терять?
Я моргнул, глядя на него.
Краем глаза я заметил, что Мэллори стоит в стороне, наблюдая за нами. Я понятия не имел, как долго он слушал, но вся обстановка казалась странной.
— Можно взять твой номер? — спросил Генри.
Я посмотрел на него. Он был горячим. У него были сногсшибательные глаза и милая улыбка. Я представил, как наклоню его над диваном, гладя его по заднице и прижимаясь к нему. Но изображение перетекло в кое-что совершенно другое. В кое-что — кое-кого — о ком я не мог и подумать.
— Да, — сказал я, доставая из кармана свой мобильник.
— Потрясно.
Мы обменялись номерами, и он сказал, что как-нибудь напишет мне или позвонит, если будет в Банфе. Прежде чем развернуться и уйти, он потянулся и взял меня за плечо, обещая увидеться со мной на собрании на следующей неделе.
Я повернулся к Мэллори, но он и близко не смотрел в мою сторону. Мы в тишине вышли из здания и сели в кабинку грузовика.
Прошло целых сорок минут, прежде чем Мэллори наконец заговорил со мной.
— Генри кажется милым.
— Да уж, — ответил я.
— Тебе пойдёт на пользу для перемены провести время с кем-то твоего возраста, — его взгляд оставался сосредоточенным на дороге.
— Вы можете прекратить это? — огрызнулся я. Думаю, это удивило нас обоих, потому что он на короткое мгновение взглянул на меня.
— Что прекратить? — Мэллори не был настолько глупым. Он только вёл себя так. И если он хотел строить из себя дурака, я мог строить из себя злюку.
— Вы чертовски знаете что, Мэллори. Вы постоянно бросаете в меня нашу разницу в возрасте, как оружие, и я устал от этого.
— Воу, Арчер. Ты о чём говоришь?
— Вы всегда напоминаете мне о годах между нами. Такое чувство, что вы используете их как оправдание, чтобы… я не знаю! Держать между нами не только наш возраст.
Я смотрел, как его костяшки побелели на руле.
— Ну, как бы ты не избегал этого осознания, нас разделяют годы. Семнадцать, если точно.
— И что?
— И то, что я только что говорил, что тебе хорошо было бы провести время рядом с людьми твоего возраста.
— Почему? Вы думаете, что если я буду рядом с людьми своего возраста, я волшебным образом забуду о том, что не даёт мне спать по ночам?
— Я не знаю, Арчер.
— Вы считаете меня ребёнком?
— Боже, нет! — по крайней мере, в этом он казался непреклонным. — Иногда я забываю, что мы не одного возраста.
— Хорошо, потому что это не имеет значения.
— Если бы мы поменялись местами, ты пел бы по-другому.
— Вы зациклились на своём возрасте.
— Нет, я зациклился на твоём! — прокричал Мэллори.
Этот тут же остановило нас обоих. Температура в кабине грузовика опустилась ниже нуля.
Когда мы подъезжали к дороге, ведущей к дому, в маленькой кабине раздался писк телефона. Мы оба опустили взгляд на пространство между нами на сидении, неуверенные в том, чей это был телефон.
Горел экран моего мобильника. Было легко разобрать на дисплее имя Генри, вместе с текстовым сообщением.
Мэллори припарковал грузовик на подъездной дорожке, вышел и захлопнул дверь, прежде чем пойти к дому, оставляя меня позади.
Я смотрел в потолок, не в силах заснуть.
Как только мы вошли в дом, я поднялся наверх, принял душ, оделся и забрался в кровать. Я был истощён, но моё тело и разум были напряжены.
Внизу я слышал музыку.
Внизу я слышал шаги Мэллори.
Если я спущусь сейчас вниз, то выставлю себя дураком. Я признаюсь в том, в чём не могу признаваться. Я вырву своё сердце из груди и оставлю его на столе в надежде, что Мэллори его подберёт.
Это было глупо. Мне следовало остаться в кровати и притвориться спящим.
Но я не мог, зная, что в мире существует такой человек, как Мэллори.
Так что я скинул одеяло и спустился вниз.
Он стоял перед камином, оперевшись руками на полку, глядя на языки пламени, танцующие как балерины, прослушивающиеся на роль всей жизни. В гостиной было тепло от огня и спокойно от тихой музыки из старого проигрывателя, который Мэллори держал в углу комнаты. На улице исчез весь свет, даже звёзды, не оставляя ничего, кроме чёрного фона для горячего свечения комнаты вокруг нас.
Без слов, я подошёл к дивану и сел. Я знал, что Мэллори слышал, как я спустился по лестнице и прошёл в гостиную, но всё равно не повернулся ко мне.
Его профиль был острым и суровым, как рваные, жёсткие линии гор вдали. Его губы были опущены вниз, выражение лица было холодным как снег. Пока оранжевые оттенки прижимались к его щекам, его носу, его подбородку, я задумался, почувствую ли когда-нибудь в жизни такое к кому-либо другому, или на этом для меня был конец.
Мэллори вздохнул и закрыл глаза.
— Моей жене нравилась эта песня, — тихо сказал он.
Эту песню я узнал, но не помнил названия. Старая классика: мило, но по большей части грустно, как голос мужчины, который её пел.
— Моим родителям тоже. Думаю, у них была эта пластинка. Я помню, как они её включали.
Через несколько мгновений Мэллори спросил:
— Хочешь поговорить об этом?
На что я честно ответил:
— Нет.
Он тихо хохотнул.
— Нет. Я тоже нет.
Я наблюдал, как он оттолкнулся от полки. Сначала он собирался сесть на диван напротив меня, но, очевидно, передумал. Он поднял подушки, выпрямил их и положил обратно. Подошёл к каминной полке и поправил рамки с фотографиями. Подошёл к книжным полкам и начал перебирать книги.
В конце концов, когда некоторое напряжение оставило его плечи, он остановился прямо в центре комнаты, лицом ко мне.
Он протянул руку и сказал:
— Иди сюда.
Люди влюбляются друг в друга по-разному. Некоторые люди влюбился во время смеха, окружённые энергией и радостью. Некоторые влюбляются во время страсти, не в силах удержаться от прикосновений.