Но мы с Мэллори влюбились друг в друга медленно, мягко, неуверенно, как практически и всё, что мы делали. Мы были тихими и плавными.
Я встал и взял его за руку. Она была больше и грубее моей. Он притянул меня к себе, взял меня за запястье и положил мою руку себе на плечо. Одна мощная рука обвилась вокруг моей талии, в то время как ладонь другой его руки легла на моё плечо.
И затем, пока мы стояли, почти соприкасаясь, Мэллори притянул меня ещё ближе.
— Потанцуй со мной, — прошептал он мне на ухо. Тепло его дыхания коснулось моей шеи, вызывая дрожь.
Мэллори не вёл, и я тоже. Но мы танцевали вместе, раскачиваясь из стороны в сторону, вперёд-назад, моя голова едва касалась его плеча, а его щека прижималась к моим волосам.
Мы танцевали до тех пор, пока иголка проигрывателя не начала скакать, и мелодия песни не стала рваной.
Он отвернулся от меня, чтобы убрать иглу с пластинки. Мгновение я думал, что он не вернётся, а оставит меня стоять посреди гостиной с разбитым напополам сердцем.
Но этого не произошло.
Музыка остановилась, и не осталось ничего, кроме тишины и треска огня.
Так что когда Мэллори вернулся ко мне и обвил обеими руками мою талию, притягивая меня к себе, вселенная исчезла.
Наши взгляды встретились, и он медленно, но уверенно, приблизился ко мне. Его нос коснулся моего. Его волосы щекотали мне лоб. А затем, когда я закрыл глаза, он прижался губами к моим.
Это тоже было медленно. Болезненно медленно. Это было мило и робко, как первый поцелуй между двумя людьми, которые понятия не имеют, что делают.
Он накрыл ладонью мою руку, затем поднялся к плечу, к шее, а затем к моей челюсти. Его большой палец коснулся моей нижней губы, пока он целовал её.
Я простонал, и он углубил поцелуй, прижимаясь чуть сильнее, проводя языком по моему нёбу.
Когда Мэллори отстранился, и наши глаза ещё раз встретились, мне захотелось сказать ему что-нибудь глупое, что-нибудь, что я совершенно точно имею в виду и никогда не смогу — и не захочу — забрать назад.
— Арчер, — тихо прошептал он.
Никто из нас не мог забрать это назад. Это было странно и незнакомо, и от этого мир снова казался правильным.
— Что мы делаем, Арчер? — спросил Мэллори.
«Влюбляемся», — подумал я.
Но вместо этого сказал:
— Целуемся.
Уголок его губ приподнялся.
— Нужно быть мужчиной посильнее меня, чтобы не поцеловать тебя хотя бы раз. Я должен был узнать.
— А теперь знаешь?
Мэллори на мгновение отвёл взгляд от меня, а затем вернул обратно, но на этот раз с робкой улыбкой.
— Не уверен. Может понадобиться попробовать ещё раз.
И он попробовал. Мэллори снова целовал меня, долгие минуты, которые и близко не были достаточно долгими.
Глава 14
— Уходишь? — спросил я со своего места за барной стойкой на кухне.
Мэллори закончил просовывать руки в рукава своей куртки.
— Ненадолго, да.
Я съел очередную ложку хлопьев и кивнул.
Спустя мгновения, я понял, что Мэллори всё ещё не ушёл. Обычно он не задерживался и не говорил мне, когда и куда идёт, но он стоял в коридоре и нерешительно смотрел на меня.
— Хочешь пойти со мной? — спросил он.
Я не потрудился спросить, куда мы пойдём.
— Да.
Так что я быстро доел хлопья и подошёл к входной двери, у которой стоял он. Мэллори был терпелив, пока я медленно надевал свою куртку, осторожно, чтобы не задеть руку в гипсе.
— Готов поспорить, ты не дождёшься, когда снимешь эту штуку, а? — спросил он.
— Ты даже не представляешь, — я медленно наклонился, чтобы надеть свои ботинки.
— Что ты сделаешь первым делом?
Стоя на коленях на полу, я усмехнулся ему. Он рассмеялся, его щёки покраснели.
— Я не это имел в виду, — продолжил он.
— Знаю. Я пойду на полигон.
— Первым делом?
— Первым делом. В последнее время я сам не свой.
— Да, ты говорил об этом в прошлый раз, когда я спрашивал.
— Сегодня всё так же.
Он наклонил голову к двери, и мы вышли к грузовику.
Я смотрел на горы вдали, как всегда, и Мэллори вытянул руку вдоль спинки сидения, позволяя кончикам своих пальцев касаться моего плеча. Когда я поднял на него взгляд, он улыбнулся мне.
Мы припарковались в зоне погрузки перед магазином. Мэллори вышел, но двигатель заглушать не стал.
— Я вернусь через минуту, — сказал он. — Подожди здесь, чтобы машину не отбуксировали.
— Так вот, кто я? Блокиратор для твоего грузовика.
— Именно.
Я рассмеялся, но знал, что он вернётся. Так рано утром не было особого движения. Пока Мэллори не было, я насчитал на дороге семь автомобилей.
Когда Мэллори вернулся в грузовик с букетом цветов в руках, мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, куда мы едем.
Он ничего не сказал, но я был уверен, что он может прочитать выражение моего лица. Как бы мы с Мэллори ни стали близки, и хоть мы оба знали, как выглядит скорбь друг на друге, я не был уверен, что готов встретиться с этим. Но даже если не был, справлюсь ради него.
Парковка кладбища была ожидаемо пустой. Густой белый туман всё ещё цеплялся за верхушки гор, и прохлада в воздухе ещё не ушла. Но трава начинала зеленеть, и на некоторых деревьях выросли крохотные свежие ветки.
Мэллори вышел из грузовика, взяв с собой цветы. Я шёл следом.
— Дэнни привозил тебя сюда? — спросил Мэллори, пока мы медленно шли по мощёной дорожке через ряд надгробий.
— Да.
Он кивнул, по большей части сам себе.
— Я так и думал. Он справляется со всем иначе, чем я. Ещё одно, в чём он пошёл в мать.
Я не знал, что на это сказать, так что поднял взгляд к небу.
Когда мы остановились перед надгробием погибшей жены Мэллори, мир вокруг нас стих. Он присел на корточки, провёл пальцами по надгробию и аккуратно положил рядом с ним цветы. Движение казалось — и выглядело — личным. В десятый раз с тех пор, как увидел эти цветы, я задумался, правильное ли принял решение, что пошёл с ним.
Он встал и сделал шаг назад, его плечо коснулось моего. Когда он вздохнул, у него изо рта вышел пар от горячего дыхания.
— Я давно здесь не был.
Краем глаза я посмотрел на него. Он и близко не казался таким подавленным, как я ожидал. На его лице было не смирение, но практически лёгкость.
— Не был? — спросил я. Это меня удивило. Дэнни говорил, что раньше его отец заезжал сюда практически каждый день.
— Нет, — признался он. — Не с тех пор, как появился ты.
Я сразу же почувствовал себя ужасно. Повернулся к нему.
— Мэллори, если я…
— Прости, — он вдруг положил руку мне на плечо и сжал. — Нет, это прозвучало неправильно. Я не это имел в виду.
— Я не хочу забирать у тебя это время.
— Ты не забираешь. Ты ничего у меня не забираешь. Ты кое-что даёшь мне — такое счастье, которого я не ждал.
Я тяжело сглотнул.
— Ты тоже делаешь меня счастливым.
Счастливым.
Простое слово для чего-то, что казалось значительно большим. Я принимал счастье как должное, до тех пор, пока не умерли мои родители. А после я убедил себя, что никогда больше этого не почувствую.
Но здесь, в городе, построенном между гор, стоя рядом с отцом своего лучшего друга, я знал, что на самом деле чувствую себя счастливым.
— Знаешь, вы с ней ничем не похожи, — прошептал Мэллори. — Практически полярные противоположности. Она была громкой и яростной. Вся её семья была такой. Не думаю, что она когда-нибудь молчала больше десяти минут, если только не спала. Боже, я скучаю по её голосу.
Я опустил взгляд на надпись на надгробии.
— Моя мама была тихой. Папа говорил, что я пошёл в неё.
— По чему ты скучаешь больше всего?