— Не впадай в кризис, — наполовину шутя, произнёс я.
Он повернул голову и улыбнулся мне.
— Не стану, если не впадёшь ты.
А затем Мэллори перевернулся ко мне, лёжа на боку и уткнувшись головой между моим плечом и шеей.
Глава 15
— Хммм, — доктор Миллс листал страницы моей карты. — Я буду с тобой честен, Арчер. Я надеялся на больший прогресс.
Я знал, что он это скажет. Я чувствовал это костями, мышцами и сердцем.
Я сидел в кабинете доктора Миллса на накрытой бумагой кушетке. Кабинет был ярко освещённым и радостным, с докторскими плакатами на стенах и с графиками основных цветов.
— Так что это значит? — спросил я.
Он положил карту на тумбочку и повернулся на стуле ко мне.
— Ещё слишком рано что-то говорить. Твоя нога зажила очень быстро, я надеялся, что с рукой будет то же самое. Но переломы на твоей ноге исправить было намного легче, чем на руке, которая была сломана под несколькими неудобными углами. Наверное, это ничего не значит, и я не хочу, чтобы ты переживал.
— Она уже должна была зажить?
Он постучал по подбородку, но попытался улыбнуться мне с уверенностью.
— Все восстанавливаются по-разному.
Что значит да, она должна была уже зажить. Или, по крайней мере, продвинуться в этом процессе.
— Я могу сделать что-нибудь ещё, чтобы помочь процессу заживления?
— Продолжай делать то, что делаешь. Отдыхай, не дави на руку и не напрягай её. Оставайся здоровым и активным. Она доставляет тебе какие-нибудь проблемы?
— Проблемы?
— Боль.
Конечно, она частенько болит. Некоторыми ночами стреляющая боль в руке будила меня просто от того, что я не так повернулся.
— Иногда, — сказал я ему.
Он кивнул и начал писать что-то в блокноте.
— Я так и думал. Выпишу тебе рецепт. Получи лекарства и следуй инструкциям. Помимо этого, мы можем только дать ей время зажить.
Я едва слышал его. Это тонущее чувство в моём желудке с тех пор, как сняли гипс с моей ноги, но не с руки, стало постоянным и настойчивым.
— Но, — продолжил доктор Миллс, — твоя нога срослась практически идеально. С регулярной физиотерапией и продолжением восстановления мышц, нет причин для того, чтобы она когда-то не вернулась в норму.
— Верно, — ответил я, всё ещё думая о своей руке.
— Скоро ты сможешь поехать домой. В любое время, на самом деле. Не уверен, есть ли у тебя семейный врач или физиотерапевт, но я могу дать тебе направление, если нет.
На этот раз он поймал моё внимание.
— Что?
Он моргнул, глядя на меня.
— Ты сможешь поехать домой, как только будешь готов. Ты достаточно восстановился, чтобы передвигаться без использования костылей. И всё же, не напрягайся, но домой можешь возвращаться.
— Это… отлично.
Я вышел из кабинета доктора и решил, против своих лучших суждений, пойти до дома Мэллори пешком. Мне нужно было время прочистить голову, и я знал, что прогулка не займёт у меня больше сорока минут.
Шагая по большей части по тихим улицам, я вернулся к дому, зайдя купить кофе в местной кофейне и заскочив в супермаркет.
К тому времени, как я вернулся домой, моё колено ныло, а мысли едва ли перестали роиться. Но в доме было тихо, и свет ещё был выключен. На улице солнце только начинало садиться.
Не в силах сделать что-то большее, я снял свои ботинки и куртку, прошёл в гостиную и поставил пластинку, под которую мы с Мэллори танцевали несколько дней назад.
— Чем-то вкусно пахнет, — раздался эхом голос в конце коридора.
Я стоял на кухне, раскладывая на две тарелки китайскую еду на вынос.
Зайдя за угол, Мэллори увидел меня, коробки и рассмеялся.
— Эй, — произнёс я, указывая на него вилкой, — я никогда не утверждал, что хороший повар.
Мэллори снял с шеи шарф и бросил его на спинку стула. Только тогда я заметил букет цветов в его руке, и моё сердце тут же рухнуло. Что было нечестно с моей стороны. И эгоистично.
Я сразу же перестал раскладывать еду по тарелкам. Наклонив голову в сторону дюжины роз в его руке, я сказал:
— Извини. Я не знал, что ты сегодня пойдёшь на могилу своей жены. Мне следовало подождать, пока ты вернёшься, прежде чем раскладывать еду. Я могу поставить всё в холодильник, и ты поешь, когда вернёшься.
Мэллори понадобилась секунды, чтобы понять, о чем я говорю. Он опустил взгляд на цветы, затем поднял обратно на меня. Его щёки покраснели, а голос чуть ли не дрожал, когда он заговорил.
— Я, эм, никуда сегодня не поеду.
Я моргнул, глядя на него.
Его тяжёлый вздох, казалось, отдался по кухне вибрацией. Когда он зашёл за угол и протянул букет мне, моё сердце чуть не остановилось.
— Они для тебя. Прости, если это… банально. Прошло некоторое время с тех пор, как я делал что-то такое.
Я ошеломлённо взял у него цветы. Они были красивыми, яркими и свежими, все лепестки один к одному.
— Правда? — глупо спросил я.
— Да, — он сделал шаг ко мне.
Я положил букет на тумбочку, обвил рукой его шею и поцеловал его. После короткой паузы он положил ладонь мне на щеку и поцеловал меня в ответ.
Я взял его за руку и повёл наверх, в его спальню — которую я практически считал нашей. Каждую ночь мы обнимали друг друга, засыпая, иногда смеясь, иногда делясь историями о нашем прошлом.
Мэллори практически вибрировал от напряжения. Я чувствовал это по крепости его хватки, по напряжённой улыбке на его лице и по темпу его шагов.
— Нам не обязательно это делать, — сказал я на верхней ступеньке. Я повернулся и прижался лбом к его ключице.
— Я хочу попробовать, — он положил обе руки мне на плечи. — Просто нервничаю.
— Я тоже.
— Да?
Теперь я слышал улыбку в его голосе.
Я поднял глаза на него, наши взгляды встретились.
— Да.
Вместе мы пошли в конец коридора. Скрип половиц и уханье сов на улице, казалось, рикошетили от стен.
Мэллори включил лампу рядом с кроватью, пока я снимал через голову свою футболку, осторожно, чтобы не напрягать руку. Увидев, что я снял майку, он быстро расстегнул свою рубашку и бросил её на пол рядом с моей.
Он с лёгкостью подошёл ко мне, будто делал это каждый день с самого начала жизни. Когда он поднял мой подбородок и поцеловал меня сладким медленным поцелуем, я сначала прижался к нему, а затем к кровати. Мы двигались назад, пока я не оказался под ним, положив голову на подушки, а Мэллори навис надо мной.
Он начал водить грубыми кончиками пальцев по моей груди, касаясь моих сосков и опускаясь по бокам. То, как он целовал, касался и кусал мою нижнюю губу, могло бы меня одурачить и заставить думать, что он делал это миллион раз до этого.
Но мы действовали медленно и осторожно, не спеша прикасаясь друг к другу и застенчиво улыбаясь. Мы расстегнули свои штаны, Мэллори снял их и с себя, и с меня.
Я приподнял бёдра, пока он целовал мою шею, и прижался своим стояком к изгибу его бедра. Он простонал, потянулся к резинке моих трусов и обхватил мой член ладонью.
Всего через несколько секунд я стал полностью твёрдым, моя рука всё более отчаянно двигалась на члене Мэллори. Мы тёрлись друг о друга, вместе сбиваясь с ритма дыхания, пытаясь насытиться тем, чего мы оба хотели, с прикосновением, которого и близко не было достаточно.
— Арчер, — простонал мне на ухо Мэллори. — Мне нужно больше.
Я отдал бы Мэллори всё во вселенной, если бы это закрепило то, как он произносил моё имя, и навечно сохранило бы в моём нагрудном кармане.
Я украл у него быстрый поцелуй, а затем указал на край кровати.
— Я купил… кое-что. В магазине.
Он отстранился, чтобы приподнять бровь, глядя на меня.