Положив обе руки на его бёдра, я начал выходить из него, только чтобы медленно войти обратно. Я чувствовал это сладкое ощущение того, как его тело крепко обхватывает меня, пытаясь затянуть обратно внутрь. Я входил в него сначала медленно, почти осторожно, но с каждым толчком становилось всё сложнее и сложнее оставаться нежным.
— Слишком много, — внезапно произнёс Арчер.
Я замер всего на долю секунды, затем полностью вошёл в него, прежде чем спросить:
— Слишком много чего?
— Мужчин.
Когда я потянулся и запутался пальцами в локонах его волос, и он простонал. Эта мысль пробуждала внутри меня ярость, о наличии которой я не знал.
Я начал трахать его жёстко, толкаясь глубоко и сильно, под звуки плоти, ударяющейся о плоть. Я хотел, чтобы он почувствовал боль, когда я растягиваю его, и то, как правильно наши тела соединялись вместе. Мне нужно было, чтобы он забыл обо всех остальных людях, к которым когда-либо прикасался.
Обо всех, кроме меня.
Я положил руку ему на спину и с силой прижал его к подушке, давая ему почувствовать мой вес сверху.
— Больше десяти? — спросил я, не желая знать, но нуждаясь в этом.
Это не имело значения. Сто было слишком много. Одного было слишком много. Я вёл себя неразумно и эгоистично, полностью подогреваемый своим желанием к нему и своей ревностью.
— Да, — произнёс он сквозь сжатые зубы.
Я взял в ладонь его яйца, грубо сжимая их, вбиваясь в него всё сильнее и быстрее. С его губ сорвался сдавленный звук, и я понял, что не пройдёт много времени, прежде чем он кончит подо мной.
Проведя рукой вниз по его спине, я признался:
— Я хотел бы, чтобы ты был моим. Чтобы никто не прикасался к тебе так, кроме меня. Чтобы никто не трахал тебя, кроме меня.
— Никто не трахает. Никто, кроме тебя.
Казалось, это признание толкнуло Арчера с края обрыва, на котором стояли мы оба. Он вскрикнул, и его тело задрожало, поднимая в воздух спину и грудь.
Тогда мой мозг догнал сердце, и я понял, что это был не просто секс. Это было намного ближе к другому слову.
Ещё один, два толчка, и я присоединился к нему, издавая громкие стоны, пока мой член пульсировал внутри него, заполняя тонкий слой латекса между нами. Я обвил обеими руками его грудь, не желая, чтобы между нами было хоть какое-то пространство, нуждаясь в том, чтобы держать его и чувствовать его, пока мы оба тонули в этом кратком блаженстве.
Когда мы вернулись на землю, наше дыхание начало замедляться, и я подумал обо всем, что скажу ему, спрошу у него в честности этой ночи.
Отстранившись от него и встав, я тихо прошептал, что сейчас вернусь. Я выбросил презерватив в урну и захватил чистое полотенце из шкафа в коридоре.
Когда я вернулся в гостиную, Арчер находился там же, где я его оставил, лежал на животе на диване, отвернув от меня голову. Только опустившись на колени рядом с ним, я заметил, что дрожат его плечи.
— Чёрт, — поспешно произнёс я, кладя руку ему на спину. — Чёрт, Арчер, прости. Я не хотел быть таким грубым. Боже, мне так жаль.
Я потянул его плечи назад, чтобы он повернулся и посмотрел на меня.
И он посмотрел.
Его лицо раскраснелось. Глаза были красными. И на щеках были слёзы.
Я не думал, что в мире есть достаточно сильный человек, чтобы справиться с таким видом, с этим крайним отчаянием и болью на лице человека, который тебе дорог.
У меня было такое чувство, что я сорвал все до единой звёзды с неба, и в ночи не осталось ничего, кроме тьмы над головой.
Он вытер лицо тыльной стороной ладони. Я провёл руками вверх и вниз по его обнажённому телу, желая, чтобы мои руки исцелили часть боли, которую я причинил.
— Арчер, — произнёс я, мой голос надломился. — Почему ты не сказал мне остановиться? Мне так жаль.
Арчер закрыл лицо руками, глубоко вдохнул и покачал головой.
— Моя рука испорчена, Мэллори.
— Что?
Он убрал руки, и меня снова поразило выражение агонии на его прекрасном лице.
— Моя рука испорчена. Она зажила неправильно. Мышцы повреждены, — он быстро сел и вытянул обе руки. Левая рука оставалась ровной. Правая рука дико тряслась. — Это не прекращается. Она не перестаёт трястись, чёрт возьми.
Тогда, по его взгляду, я понял, о чём он говорит.
— Ох, Арчер, — произнёс я.
— Я не могу стрелять. Я даже не могу нормально держать оружие, не то чтобы кто-то подпустил меня на двадцать футов к какому-либо оружию. Я никогда не смогу работать в правоохранительных органах. Я — самая большая шутка в мире: снайпер, который не может стрелять.
Я потянулся и накрыл ладонью его дрожащую руку.
— Арчер…
— Мне нужно идти, — тут же произнёс он, вставая. Он начал натягивать свою одежду. Его движения были быстрыми, отрепетированными, будто он делал одно и то же уже сто раз до этого.
— Арчер, — я потянулся к нему, но он отстранился.
Надев свои трусы, я пошёл за ним по коридору. Я продолжал звать его по имени, но он игнорировал меня.
Когда он добрался до прихожей и начал надевать куртку, я сказал:
— Арчер, останься. Пожалуйста, не уходи. Нам не обязательно говорить об этом. Можешь остаться в одной из гостевых комнат. Или… — я провёл руками по своим волосам. — Хотя бы разреши мне вызывать тебе такси. Арчер.
Он покачал головой.
— Мне нужно время подумать. Я пойду пешком.
Его лицо теперь было другим. Закрытым. Твёрдым. Все следы слёз, которые он пролил всего несколько мгновений назад, полностью исчезли.
— Там темно, — глупо произнёс я.
— Я не против.
Он застегнул куртку и засунул руки в карманы.
— Я тебя провожу. Только дай мне минуту одеться, ладно?
Арчер повернулся лицом к двери, повернул ручку и открыл её. Он посмотрел на меня через плечо.
— На этот раз не трудись идти за мной, Мэллори. Важнее было в прошлый.
Оставив меня сломанным на миллион кусочков, Арчер вышел за дверь.
Глава 5
— Здравствуйте. Я ищу бронь на фамилию Харт. Х-а-р-т, — произнёс я в свой мобильник.
— Минуточку, пожалуйста, — на другом конце провода повисла короткая пауза, а затем:
— Простите, сэр, кажется, у нас не останавливался никто с такой фамилией.
Я кивнул скорее сам себе, чем пустой комнате вокруг меня.
— Всё равно спасибо.
Положив мобильник, я опустил одну руку на стол, а другой потёр глаза, надеясь развеять немного боли в своей голове. Всю прошлую ночь, после того как Арчер ушёл, я не мог заснуть. И я не пошёл за ним, не важно, как сильно мне этого хотелось. Он сказал, что хочет побыть один и подумать, а это, по крайней мере, я уважал.
Банф не был огромным городом, но привлекал туристов, и здесь были сотни отелей или хостелов, в которых мог остановиться Арчер. К несчастью, после звонков в минимум две дюжины отелей с утра, мне не повезло.
Я проклинал себя за то, что даже не спросил название отеля, в котором он остановился, или где он работает, пока находится здесь. Но опять же, я вообще мало говорил прошлой ночью. Или думал.
От воспоминания боли на лице Арчера моя грудь сжалась, и я не знал, как это ослабить.
Я отодвинул кухонный стул и сел на него, слушая, как под моим весом заскрипело и застонало дерево. Мой взгляд поймал что-то, что отражало солнечный свет. Мои губы растянула маленькая улыбка, когда я потянулся и взял деревянную коробку, которая стояла на кухонном столе. Я забыл, что прошлой ночью пошёл в мастерскую и закончил последние части. И теперь здесь стоял конечный продукт часов моей работы. Отполированный, завершённый, стоял здесь без человека, которому должен был принадлежать.
Ирония этого от меня не укрылась.
Я отодвинул коробку.
Вместо этого я притянул к себе ноутбук, открыл его и навис над поисковой строкой, пытаясь придумать что-нибудь — что угодно — что мог поискать, чтобы это привело меня к месту, в котором остановился Арчер.